Галан и Гарсиа Эрнандес были объявлены зачинщиками мятежа и после краткого разбирательства в военном трибунале расстреляны 14 декабря116. Франко считал, что они понесли вполне заслуженное наказание. Возможно, он был доволен, что ему не пришлось то же говорить о своем брате, который был среди столичных заговорщиков. 15 декабря Рамон пролетел над королевским дворцом Паласио-де-Ориенте в Мадриде с намерением сбросить на него бомбы, но, увидев, что в садах гуляют люди, ограничился листовками, призывавшими ко всеобщей забастовке. Потом он бежал в Португалию, а оттуда в Париж117. Франко без колебаний осудил декабрьское революционное выступление, но чувство братской солидарности не позволило ему мерить той же меркой Рамона. Спустя несколько часов после полета Рамона в небе над Мадридом появился другой самолет и разбросал над городом листовки. В них Рамона называли «ублюдком», и вообще текст был составлен в оскорбительном тоне. Франко так разозлился за свою мать (если не за брата), что выехал из Сарагосы в Мадрид, где потребовал объяснений от главы правительства Дамасо Беренгера, командующего Мадридским военным округом генерала Федерико Беренгера и директора управления безопасности Молы. Все заверили его, что полет и листовки не были организованы официальными лицами118.
Двадцать первого декабря Франко написал брату еще одно письмо. Из-за скандала вокруг Рамона, из-за огорчения матери, из-за угрозы для брата быть расстрелянным, письмо было проникнуто печалью. Несмотря на политическую пропасть между ними, Франко выразил сочувствие своему «любимому и несчастному брату» и послал ему две тысячи песет. Письмо заканчивалось ханжескими проповедями: «Да будет так, что ты уйдешь из атмосферы греха, в которой ты жил последние два года, когда ненависть и страхи окружающих увлекали тебя химерами. Пусть твоя вынужденная ссылка из нашего Отечества успокоит твой дух и поднимет над страстями и эгоизмом. Да перестроишь ты свою жизнь вдали от этой бесплодной борьбы, наполняющей Испанию несчастьями. И да обретешь ты мир и благополучие на своем жизненном пути. Таковы пожелания твоего брата. Обнимаю тебя. Пако». Посланные деньги составляли по тому времени существенную сумму. Рамон был по-братски благодарен Франсиско за помощь, но не мог принять его реакционных взглядов и поражался глухоте брата к нарастающему народному недовольству119.
Если у Франко и были какие-то сомнения в справедливости казни Ферми-на Галана и Анхеля Гарсиа Эрнандеса, то они наверняка исчезли 26 сентября, когда от инфекции и уремии вследствие ран, полученных им в стычке с колонной Галана, умер генерал Ласерас. Франко присутствовал на его похоронах120.
Общественное возмущение казнью Галана и Гарсиа Эрнандеса нанесло монархии удар, более сильный, чем мятеж в Хаке. Двоих казненных превратили в мучеников к вящему возмущению высших военных чинов, включая Франко, а либералы в правительстве прекратили поддерживать Беренгера. 14 февраля генерал Беренгер был вынужден подать в отставку121. После неудачной попытки консервативного политика Хосе Санчеса Герры сформировать правительство, опирающееся на поддержку заключенных в тюрьму республиканских лидеров, Беренгера на посту премьер-министра заменил 17 февраля адмирал Хуан Баутиста Аснар. Он же продолжал удерживать за собой министерство обороны122.
, Поскольку мятеж Галана и Гарсиа Эрнандеса в Хаке произошел на территории Арагонского военного округа, Франко был назначен членом военного трибунала, который должен был рассмотреть дела капитана Сальвадора Седи-леса и других офицеров и солдат, принявших участие в мятеже. Заседания трибунала проходили с 13-го по 16 марта, когда уже началась кампания по выборам в муниципалитеты, назначенным на 12 апреля. Ее лейтмотивом была казнь Галана и Гарсиа Эрнандеса. Адмирал Аснар заранее до окончания работы трибунала заявил, что собирается просить короля о помиловании осужденных, какие бы приговоры им ни были вынесены. Франко, однако, заявил: «Необходимо, чтобы за военные преступления, совершенные солдатами, и судили солдаты, которые привыкли к дисциплине». В понятие дисциплины он определенно включал и готовность наказать за ее нарушение смертной казнью. В данном случае был вынесен один смертный приговор — капитану Седилесу; пятерых осудили на пожизненное заключение, другим дали разные сроки тюрьмы. Все приговоры были потом смягчены123.