Запертый в госпитале, равнодушный к буре, завывавшей за его стенами, Франко оказался удивительно послушным, ни на что не жалующимся пациентом. Напряженность в стране достигла коридоров госпиталя, когда по возвращений с Филиппин, где он был членом жюри конкурса «Мисс Вселенная», амбициозный зять Франко, маркиз де Вильяверде, почувствовал себя обязанным, будучи семейным доктором, устранить некоторые разногласия в медицинских вопросах с советником каудильо, доктором Хилем. Причем устранять их они решили при помощи кулаков прямо у дверей палаты больного. Доктор Хиль одержал победу в схватке, но проиграл войну. Сорока годам его безупречной службы без лишних церемоний был положен конец. Правда, скуповатая донья Кармен скрепя сердце вознаградила доктора телевизором со склада не пригодившихся каудильо подарков.
Когда Франко вышел из госпиталя 24 июля 1974 года, он казался хрупким, похудевшим и чуточку растерянным. Посуэло, новый доктор, лечил его от болезни Паркинсона, которая ранее тщательно скрывалась. Врач заставлял каудильо маршировать, выпятив грудь и широко расправив плечи, под бодрые звуки маршей Испанского легиона. Попытки доктора удалить болезненный абсцесс на ноге пациента имели меньший успех. Франко не захотел отказаться от особо неудобных туфель, которые ему подарил некий услужливый фабрикант. Каудильо заявил, что его ноги быстро приспосабливаются к неблагоприятным обстоятельствам. Когда доктор указал ему, что должно быть все наоборот — не ноги для обуви, а обувь для ног, Франко недоверчиво заметил: «Все вы ищете легкой жизни».
Хотя неожиданное улучшение состояния здоровья позволяло каудильо даже появляться на поляне для гольфа, умственная и физическая слабость сделали его чрезмерно податливым для леденящих душу инсинуаций Вильяверде и доньи Кармен о планах на будущее Хуана Карлоса и его министров. Взбудораженный Франко 2 сентября неожиданно вернул себе полномочия главы государства, даже не обсудив свои действия с Хуаном Карлосом. Однако вскоре после этого Ариас объявил о твердых намерениях проводить в жизнь «Программу 12 февраля», и радость «бункера» по поводу того, что Франко вновь взял в свои руки бразды правления, быстро улетучилась. Когда бомба, заложенная террористами из ЭТА, вдребезги разнесла кафе «Роландо» вблизи главного штаба мадридской полиции, оставив одиннадцать убитых и семьдесят раненых, Влас Пиньяр предпринял яростную атаку на Ариаса в неофашистском журнале «Новая сила», обвинив его в том, что он «усеял поля трупами». А тем временем ультрас из Эль-Пардо, размахивая ими же смонтированными непристойными фотографиями, неистово давили на каудильо, требуя отставки Пио Кабанильяса, нового министра информации, вменяя ему в вину распространение порнографии в прессе. Но только когда известия о темных делишках его брата Николаса, замешанного в скандале с «маслом из Редонделы», просочились в прессу, каудильо решился уволить министра.
Опасения, что Испания стоит на грани гражданской войны наподобие 1936 года, вызвали резкое падение биржевого курса. Поскольку озабоченные промышленники и финансисты старались установить тесные контакты с оппозицией, франкистские деятели, которые всегда держали нос по ветру, теперь устремились к реформистам. Как весело заметил монархистский комментатор Луис Мариа Ансон: «Крысы бегут с корабля… трусость испанского правящего класса по-истине впечатляет». Лавина отставок среди самых либеральных министров оставила Ариаса практически в изоляции.
Ободренная подобным развитием событий, Демократическая хунта предприняла решительную забастовочную кампанию с целью подорвать основы режима. Выбор Фелипе Гонсалеса в качестве лидера Испанской социалистической рабочей партии (ИСРП) в октябре 1974 года несколько оживил ее увядшие амбиции, в то время как бывший фалангист Дионисио Ридруэхо помогал сформировать левоцентристскую партию УСДЕ (Испанский социал-демократический союз). Понимая, что для мирного перехода необходимо было работать с реформистскими элементами режима, ни одна из этих партий не присоединилась к Демократической хунте.
Пока Ариас сражался, пытаясь умерить пыл ретроградов «бункера», Франко, сущий балласт в политическом шторме, раз за разом в поисках уверенности обращался к прошлому. За бывшими франкистами из умеренной оппозиции, такими как Дионисио Ридруэхо и Хоакин Руис Хименес, полиция установила слежку, а бомбы ЭТА продолжали взрываться. Новая волна забастовок и возобновление волнений в университетах подогревали ощущение надвигающегося кризиса. Закон о политических ассоциациях, принятый кортесами 16 декабря, вызвал враждебность обеих сторон политического спектра. Когда в начале 1975 года «Арриба» обошла молчанием годовщину «Программы 12 февраля», обозленный Ариас приказал Утрере немедленно уволить своего ультраконсервативного директора газеты, «этого мелкого говнюка Антонио Искиердо».