Тот факт, что Франко, который посылал женщинам открытки с изображением невинных юных дев и кошечек, был способен на такие явно садистские проявления, выявляет глубокую расщепленность его личности. Ужасающе трудные условия в Африке отлично подходили к быстро отклоняющимся от нормы эмоциональным потребностям Франко. С одной стороны, они давали вполне приемлемый, и даже оправданный и почетный, выход его подавляемым садистским наклонностям, с другой — предоставляли героическую маску, которой можно было скрыть этот аспект его личности, причем от себя самого тоже. Данный случай не является каким-то необычным. Эрих Фромм пишет: «Человек может быть полностью охвачен садистскими устремлениями и в то же время полагать, что его поступки обусловлены только чувством долга». И вряд ли стоит удивляться тому, что, снедаемый с раннего детства чувством неполноценности, бессилия и личной незначительности, Франко был склонен полностью идентифицировать себя с сильной испанской армией.
Иллюзорная вера молодого майора в ее мощь и в свои ратные подвиги вскоре подвергнутся серьезному испытанию, когда разногласия по поводу военных приоритетов между генералами Беренгером и Сильвестре приведут к катастрофе. 21 июля 1921 года самоуверенный Сильвестре начал безрассудное, неподготовленное наступление на территорию противника за испанским фортом Мелилья. Там они столкнулись с Абд-аль-Керимом, новым свирепым вождем риф-ских берберов, воины которого нанесли сокрушительное поражение испанским войскам у местечка Аннуаль. Разбитые части в беспорядке бежали обратно к стенам Мелильи. В течение нескольких часов тысячи солдат были убиты и свыше пяти тысяч квадратных километров территории потеряны.
Массовая резня произошла в ряде приграничных городков, в том числе в Дар-Дрюсе и Надоре.
Столь яркое и дорогостоящее проявление всех слабостей непобедимой испанской колониальной армии — перекликающееся с катастрофой 1898 года — должно было начисто развеять возвышенные понятия Франко об авторитете власти. Но в этот раз он сам имел возможность отомстить за унижение. Подчиненные Франко армейские части отправились морем на помощь защитникам Мелильи, куда они и прибыли 23 июля 1921 года. Страстная просьба к командованию отправить его на выручку последних остатков гарнизона в Надоре, к великому неудовольствию Франко, была отвергнута, но личное мужество и стремление использовать не самые ортодоксальные методы ведения войны скоро принесли ему заслуженную славу. В то же время беспомощное армейское командование было подвергнуто строгому разбору, когда генералу Хосе Пикассо приказали представить подробный отчет о разгроме при Аннуале.
Франко особенно отличился при последовавшей затем защите Мелильи от мародерствовавших племен кабилов. Пакон вспоминает, как однажды обозленный Франсиско набросился с упреками на старшего по званию офицера, подвергнувшего опасности своих людей. «Вы разве не видите, что этот участок простреливается с высот, занятых врагом? — кричал он. — Разве не понятно, что мы несем потери, которых можно избежать? Кто вам дал приказ занять эту дурацкую позицию?» Ошеломленный подполковник рассыпался в извинениях и бросился исполнять резкий приказ Франко: «Да не стойте же, убирайте людей с этой позиции!» Когда Пакон, едва не потеряв дар речи, поразился столь грубому нарушению субординации, Франко небрежно парировал: «Я не заметил, что у него две звезды на погонах, а его офицеры и солдаты еще скажут огромное спасибо за мое неуставное вмешательство, благодаря которому многие из них не погибнут, не будут ранены или не попадут в плен».
Пакон вспоминает и другой случай, когда Франко носился с одного края поля боя на другой, подбадривая отражающих атаку противника солдат и руководя их действиями. Сначала он успокоил Пакона, заявив, что уже запросил помощи, и потребовав, чтобы Пакон продолжал удерживать позицию. «Прикрой фланги и не поддавайся панике, как бы яростно ни атаковал противник. Отступать будешь только по моему приказу, причем выполнишь это с максимальным спокойствием и уверенностью в успехе… Ни один человек не должен быть брошен, это главное кредо легиона». Тут же он галопом помчался к расположенной в некотором отдалении небольшой возвышенности, где не только остановил отступление местной полиции, охваченной паникой, но и сумел убедить ее вернуться и вновь захватить брошенную позицию. Когда пораженный Пакон позднее спросил его, как он смог отреагировать так быстро, Франко ответил — он увидел в бинокль, что командир отряда полиции ранен. Поскольку это могло вызвать «общее паническое бегство, потерю важной позиции, которую тут же займет противник», ему пришлось срочно принимать меры.