Карьерные устремления Франко стали расти одновременно с его животом. Меняя внешность, энергичный, привлекательный и мечтательный — хотя и безжалостный — солдат постепенно превращался в осторожного и во всем сомневающегося командира времен гражданской войны. Он никогда больше не будет лично вести людей в атаку. Если бы Франко уже обеспечил себе надежное положение в военной иерархии, то, вероятно, чувствовал бы себя более уверенно. Но все было не так. Африканская война предлагала приемлемое объяснение тому, что он постоянно ощущал нависшую над ним опасность, и давала выход агрессивности, а тогдашняя гражданская жизнь такой возможности не предоставляла. Ему требовался новый внешний враг, которого нужно было бы ненавидеть и подчинять своей воле. И в качестве замены рифским маврам Франко ухватился за угрозу коммунизма, чтобы оправдать собственные параноидальные страхи и приверженность ко все более авторитарной политике.
В этом смысле он не был исключением для той эпохи. В своем анализе испанского фашизма историк мировой культуры Джо Лабаньи доказывает, что начиная с конца XIX века «страх мужчины перед женщиной и страх буржуа перед народными массами стали практически неразличимы». И действительно, Гитлер регулярно будет выступать перед толпой, словно перед женщинами, непостоянными и не заслуживающими доверия. Но сейчас уже ясно, что, хотя параноидальное восприятие генералом Франко коммунизма отнюдь не было исключением, оно больше раскрывает нам его внутренние страхи, чем страхи перед реальным миром. Франко подписался на радикальный антикоммунистический журнал, издаваемый в Женеве, «Международная Антанта против Третьего Интернационала», и чтение этого издания еще больше подпитывало его фобию.
Будучи в Дрездене, он посетил академию германской армии и вернулся в Испанию с горящими от восхищения глазами и в полном восторге от вермахта, а также со жгучим ощущением несправедливости Версальского договора. Это положило начало его роману с Германией, который продлится вплоть до 1945 года.
Режим Примо де Риверы пал 30 декабря 1930 года. За время нахождения у власти Примо сумел настроить против себя буквально все общественные слои государства. Значительный бюджетный дефицит, плохой урожай и депрессия нанесли серьезный урон испанской экономике. Армия переживала жестокий раскол. Альфонс XIII, который отвратил от себя старую монархическую элиту, фактически отдав власть Примо де Ривере в 1923 году, сейчас вызвал ярость генерала Санхурхо, командовавшего Гражданской гвардией. Тот лишил своей поддержки Примо, который в результате удалился в Париж, где и умер 16 марта 1930 года. Ввиду невозможности возврата к конституционной монархии 1923 года, которую он так опрометчиво бросил к ногам Примо де Риверы, король избрал генерала Беренгера в качестве нового диктатора. Этой диктатуре противостояли враждебно настроенные каталонские промышленники, окончательно расколотая армия и все более радикальный рабочий класс.
И хотя в мае 1946 года Франко с романтической ностальгией вспоминал рухнувший режим как «уникальный период мира, порядка и прогресса», в тот момент он без видимой печали воспринял отстранение Примо де Риверы от власти. Возможно, генерал действительно чувствовал удовлетворение от свержения этой авторитетной фигуры или же хотел дистанцироваться от неудач и провалов диктатуры. Так или иначе, то, что король сделал Франко своим фаворитом, помогло ему смириться с уходом Примо. 4 июня 1929 года Альфонс XIII лично прикрепил на грудь Франко медаль «За боевые заслуги», которой он был удостоен еще в 1925 году. Спустя год, 8 июня 1930-го, генерал шел во главе колоссального шествия, в котором участвовал весь кадетский корпус, привезенный Франко из Сарагосы для участия в принятии присяги на знамени мадридского гарнизона. 6 июня он появился на балконе королевского дворца рядом с Альфонсом XIII.
Рамон, выведенный из себя победным шествием брата и предпочтением, которое ему оказывал король, решил вступить с ним в соперничество, чтобы тоже привлечь внимание к своей особе. Летом 1929 года он предпринял еще одну попытку полета над северной Атлантикой, завершившуюся полным провалом. Мало того, что поиски пилота и его экипажа оказались весьма дорогостоящими. Выяснилось также, что Рамон заменил гидросамолет, построенный в Испании, на аэроплан германского производства, к тому же, по-видимому, получив за это солидную взятку. Возмущенный командующий военно-воздушными силами полковник Альфредо Кинделан немедленно выгнал его из военной авиации. «Подвиг» Рамона не только подрывал доверие к испанскому воздушному флоту и явился оскорблением короля и Родины, но также опорочил честное имя семьи. Отношение Франсиско к Рамону как к капризному ребенку перекликалось со страдальческим смирением матери перед бестактным и хамским поведением отца и доводило до бешенства младшего брата. Лицемерно-жалостливая просьба Франко к нему с уважением воспринять «негодование матушки, которое мы все разделяем», вызвало молниеносную отповедь. Авиатор попросил директора академии «не лезть с никчемными буржуазными советами», а также предложил ему «спуститься со своего генеральского трончика» и перестать вбивать в головы кадетам Сарагосы дешевые банальности. Рамон немедленно сделал крутой поворот влево, по уши погряз в анархосиндикалистских заговорах, направленных на свержение монархии, и сделал весьма провокационный шаг — стал масоном. И хотя мотивы поступков Рамона скорее всего имели своей основой его раздоры со старшим братом и мстительное отношение к властям, а не проницательный политический анализ, в отличие от Франсиско он остро сознавал всю слабость положения как диктатуры генерала Беренгера, так и самого короля.