Мольтке запланировал вторгнуться в Чехию, изменил планы ради усиления обороны Силезии и таким образом нарушил практически весь план кампании. Фридрих Карл, продвигавшийся в центре, еле тащился, и в один прекрасный момент даже показалось, что командующий силами Австрийской империи Бенедек, воспользовавшись численным превосходством, вот-вот атакует силы кронпринца и разгромит пруссаков. Решение Мольтке вести армии отдельно друг от друга и объединить их только на поле битвы вызвало резкую критику большинства его коллег. В конце концов, когда австрийцы оказались в сложном положении, когда Фридрих Карл (1-я армия) с кронпринцем Фридрихом Вильгельмом (2-я армия) развернулись против правого фланга австрийцев, а Эльбская армия стала угрожать с тыла их левому, Фридрих Карл, вместо того, чтобы малыми силами сдержать противника, бросил все имеющиеся силы в явно преждевременное наступление, которое, окажись оно даже успешным, дало бы возможность австрийцам отойти на безопасное расстояние и не оказаться в клещах ловушки фон Мольтке. Посыльный Мольтке добрался до командующего резервным подразделением генерала фон Манштейна как раз вовремя. И тот произнес знаменитую фразу: «Все, кажется, в порядке. Но кто такой генерал фон Мольтке?» К вечеру австрийская армия была разбита, потеряв 24 000 человек убитыми и ранеными и 13 000 взятыми в плен. Больше подобных вопросов никто не задавал.
Реформа французской армии
Кое-кто из французских военных присматривался к действиям Мольтке. «Можете считать эту армию армией адвокатов и окулистов, – предупреждал генерал Бурбаки в 1866 году, который двумя годами ранее посетил Берлин, – но она доберется до Вены когда пожелает». Но в целом французы не считали равноценными прусскую и австрийскую армии – последняя сражалась с французами в Италии в 1859 году, – и новость о разгроме при Садове была для них громом среди ясного неба. Очевидное объяснение прусской победы, той, которая была воспринята на ура, состояло в том, что сражение было выиграно благодаря прусским игольчатым нарезным ружьям Дрейзе[11], и как только французы вооружили свою армию новыми ружьями Шаспо, заряжавшимися с казенной части, они не сомневались, что превосходство вновь будет на их стороне. Но некоторые, поумнее, и к ним принадлежал император Наполеон III, понимали, что корни побед Пруссии лежат глубже: в ее успехах в боевой подготовке армии, организованной по принципу призыва на относительно короткие сроки службы, в способности молниеносно провести мобилизацию резервистов, оперативно перебрасывать войска, в организации бесперебойного войскового подвоза к полям сражений, не допуская при этом хаоса, ставшего повсеместным явлением во французской армии в Италии в 1859 году. Чтобы справиться с таким противником, Франция должна была бы достичь новых стандартов эффективности управления войсками и ей, возможно, даже пришлось бы пересмотреть свой главенствующий принцип: относительно немногочисленная армия призванных на длительные сроки профессионалов, потому что именно на нем вплоть до настоящего времени базировалась ее военная организация.
Когда осенью 1866 года военные власти Франции исследовали ситуацию, они оценили, что потенциальная численность армии Пруссии приблизительно 1200 000 обученных солдат и офицеров. Во Франции же, согласно одной официальной оценке, под ружьем находилось 288 000 человек, часть которых вынуждены были выполнять боевые задачи в Алжире, Мексике и Риме. Необходимо было значительно увеличить численность личного состава, и Наполеон III поставил целью мобилизовать в армию миллион человек. Когда в ноябре 1866 года в Компьене состоялось совещание гражданских и военных руководителей по рассмотрению проблемы и выработке способа ее разрешения, там обозначились две диаметрально противоположные точки зрения. Одна сторона, к которой принадлежал и сам император, выступала за прусскую модель армии. Против этого возражали и военные, и гражданские. Военный министр маршал Рандон возглавил оппозицию военных и выразил глубокое профессиональное недоверие резервистам. «Основу военной организации, – аргументировал он, – составляет армия, профессиональная армия», и если в данный момент было невозможно резко увеличить ее численность, оставалось одно – продлить срок службы, в случае необходимости до девяти лет. В то же время предложение Наполеона III подверглось критике со стороны штатских. Призыв на обязательную военную службу противоречит конституции, и только Corps Lёgislatif (позднее – палата представителей) вправе определять численность регулярной армии. Министры указали на урон, который неизбежно будет нанесен сельскому хозяйству универсальным налогом. Отчеты префектов доказывали, что любое увеличение поборов на содержание армии вызовет резкое недовольство электората, от которого все больше и больше зависела самолиберализующаяся империя.
11
Ружье Дрейзе перезаряжалось пехотинцем и в положении лежа, тогда как австрийское нарезное ружье Лоренца заряжалось с дула только в положении стоя. –