Приближалось одиннадцать часов — время отправления последнего почтового дилижанса на Жел-тинцы. Климентина торопливо распрощалась и ушла. Закрывая за собою дверь, она еще заметила, как Франко подбирал с полу увядшие веточки жасмина, ставил их в воду и тихо напевал про себя печальную песню.
Зима, зима, не заморозь меня...
Как-то вскоре после этого свидания Франко написал Климентине Попович стихотворение, озаглавленное им «Ответ»:
Милая девушка, вешняя ветка!
Взором и словом ты целишься метко,
В самое сердце, в тайник сокровенный.
Кто тебя встретит — полюбит мгновенно.
Но за правдивое слово не сетуй:
Будто на ощупь ты ходишь по свету,
Веришь — кто ждет твоей песни да взгляда,
Больше тому ничего и не надо.
Если, прельстившись твоей красотою,
Бросит борьбу он за дело святое,
Труд свой для тех, кто замученный стонет, —
Верь, мое сердце, любви он не стоит.
Если ж ему, кроме звонкого слова.
В жизни не дашь ничего ты иного,
В бой не проводишь и ран не обмоешь,
Верь мне — любви и сама ты не стоишь.
Твой жизнерадостный взгляд потускнеет,
Голос певучий и тот ослабеет.
Если жив мыслях и на сердце пусто,
Чем ты согреешь остывшее чувство?
С Ульяной Кравченко Франко познакомился заочно. Она обратилась к писателю с письмом, направив ему свои стихи и повесть «Марта».
Иван Франко сразу же ей ответил. И переписка у них завязалась так быстро и велась так интенсивно, что и месяца не прошло, как Франко откровенно писал Ульяне Кравченко о своем отношении к женщинам:
«Вы жалеете меня за то, что я будто бы от разочарования пишу о «сожженных крыльях» и оттого, что затаил озлобление против любви и т. п. Нет, любезная сударыня, мое разочарование здесь совершенно ни при чем, и у меня нет причин озлобляться против любви, — совсем наоборот, минуты, в которые я любил, то есть любил не «всех людей», как Вы говорите, а одного человека, точнее — одну женщину, являлись, может быть, самыми прекрасными в моей жизни, жаль только, что это были вместе с тем минуты самой острой боли, какой мне не приходилось испытывать никогда прежде, а не чистой радости. Это несколько длинная история, и нехорошо к ночи вспоминать, да и в груди начинает что-то болеть, — так я и не стану докучать Вам своим рассказом...
Разве это редко бывает, что женщина какая-нибудь мне понравится — и время тратишь, и разговариваешь о том и о сем, — а только присмотришься поближе — просто кукла... И сразу наступает разочарование...
Я понимаю любовь, но: 1) только по отношению к человеку, с которым я могу найти общие интересы, с которым я мог бы вместе трудиться и учиться, и 2) понимаю любовь не как главную цель, а как украшение жизни».
В середине декабря Франко приехал сам в Бобрку, где учительствовала Ульяна Кравченко, чтобы лично познакомиться с «панной Юлией».
Ульяна Кравченко вспоминает, что с этого момента «содержание его писем изменяется, и, как он пишет сам, он «ударяет в другие, нежные струны». Письма эти, как личные человеческие документы, много обнаруживают в их авторе, но они предназначены только для одного человека...»
Сердечные, задушевные отношения с Ульяной
Кравченко — талантливой поэтессой революционно-демократического ' направления — продолжались у Ивана Франко много лет.
«И тогда, — вспоминает она, — когда не устроилась наша совместная жизнь так, как мы того хотели, между нами не было и разрыва. Наша дружба укреплялась тоской по общей, дорогой для нас работе и в делах нашей обоюдной приятельницы —■ украинской поэзии...»
Иван Франко был составителем и редактором первого поэтического сборника Ульяны Кравченко — «Примавера» («Весна»). Он же издал и второй ее сборник — «На новую дорогу».
В стихотворении «Воспоминание», опубликован-1 ном в год смерти Ивана Франко, поэтесса скажет:
...По б1лих пролшках я йшла з тобою, i тямлю, як казав ти: «Втихне плач, i вбогих не здиратиме багач,
Трудитись будуть ВС1 для BCix в спокою.
I люди Bci браги будуть щаслив1,
Нас кличе воля! Як авач на нивц Ми в душах сшмо правду i любов!
Готов1 до життя, борби без слави...
Будущиш дасть мир наш бш кривавий.
Вже тьма щеза. — се наш день зшшов!»
...Мене уносить спогад, мов крильми,
I думка быим голубом зл1тае 1з пощлунком на твое чоло.
I Bipra я в грядущее добро:
Над людсыастю так щастя завитаэ,
Як у дупл мош тодй в той день весни 5.
Любовно и терпеливо помогал Франко развитию писательской молодежи. В ее успехах он видел будущее родной литературы.
— Когда Франко, словно свяченой водой, покропил меня чернилами, публично признав, что у меня есть талант, я долго не мог прийти в себя. Не помню уже точно, не выпил ли я тогда на радостях, хотя следовало бы это запомнить, потому что пить мне случалось чаще всего с горя — вместе с героями моих рассказов. Однако хорошо помню, как я метался по комнате, не мог успокоиться и что-то на душе у меня щебетало. А что же будет дальше? Нужно будет писать, да чаще и хорошо писать, если сам Франко дал мне свидетельство, что я талантливый писатель! И долго не выходило у меня из головы, что нужно бы с ним побеседовать...
Этот рассказ Василия Стефаника относится к более поздним годам. Но таким Франко был всегда — трогательно-чутким, отзывчивым к каждому пробуждающемуся таланту. Всегда он приободрял, поощрял всякое настоящее дарование, искренне радовался появлению новых сил в литературе.
И молодым талантам подавал как раз те советы, в которых они больше всего нуждались.
— Самое важное, — говорил Франко начинающим писателям, — это то, чтобы все живые люди, которых вы изображаете, были вам хорошо знакомы и имели бы свой поэтический облик, которого вам и не нужно выдумывать. А будут ли ваши произведения жить сто лет или тысячу, об этом вы не очень беспокойтесь. Пусть над этим сушат себе мозги профессора литературы.
— Мне всегда становилось легче на душе после таких слов Франко, — признавался Стефаник, — не потому, что я не мог спать от мысли, будут ли мои книги печататься после моей смерти... А потому, что я часто не мог уснуть от сомнений: стоит ли описывать то, что делают, думают и говорят мои самые близкие соседи, честные, бедные и несчастные люди,
Иван Франко в начале 1900-х годов.
Фото.
- ПРИ BIT i
Д-PS 1ВАНУ ФРАНКУ
I IS-ЙЙ M#» Mt*>ffN№ ММ* ДИМКА!
jppettle-pjtw ШШ '
**»•** **«*#?« ^<4^^ г
/HUHW4 М-л**
0^)j^ 7{*4%
Юбилейный сборник в честь 25-летия литературной деятельности Ивана Франко.
живущие на нашей потрескавшейся, как их руки, земле? И не одну бессонную ночь думал я о Франко, который умеет писать, о чем хочет, легко, ясно, просто, так же точно, как говорит...
Молодая писательница Сидора Навроцкая вспоминает, как именно произведения Ивана Франко толкнули ее к литературной деятельности. Еще в четырнадцать или пятнадцать лет она прочла повесть «На дне» и с этой поры стала искать книги, на которых стояло имя Франко. В восемнадцать лет она сама написала рассказ — и отправила его писателю. Вскоре пришел ответ — четыре мелко исписанные страницы.
Письмо было и доброе, и разумное, и интересное... Разбирая присланный рассказ, Франко отмечал детали сюжета, характеристики персонажей: герой рассказа — бледный характер, свахой лучше бы сделать женщину, а не мужчину, и вот почему. А далее советовал больше читать, учиться, знакомиться с русской и иностранной литературой. Непременно нужно знать два-три языка...
Другому начинающему Франко подробно разъяснял правила украинской стилистики, учил, как устранять несообразности бюрократического, канцелярского стиля.
— Лучше писать короткими фразами, — говорил Франко. — Пускай будет поменьше запятых и побольше точек! Избегайте всевозможных повторений, украшений. Вообще вычеркивайте все абзацы и отдельные слова, без которых можно обойтись...