Слава Богу, что молодость не умеет грустить долго. Онфруа вспомнил что-то приятное, и лицо его просветлело.
— А знаете, мадам, — начал он, с теплотой глядя на супругу. — Ведь Саладин в благодарность за угощение прислал нам с матушкой новых книг!
— Новых книг? — переспросила Изабелла. — Но... но как же вы их читаете?
— Это нетрудно, — ответил Онфруа. — Меня с детства учил Джафар, один колченогий язычник, что жил у нас в Монреале. Я и говорю и читаю свободно. Когда Джафар умер, то у нас в замке как раз объявился Жослен Храмовник Он тоже умеет говорить по-арабски, но читает неважно. Я как-то сказал ему, мол, давай переведём с тобой книгу, чтобы другие рыцари и их жёны могли прочитать...
— А он?
— А он... — юный супруг пожал плечами. — На кой, говорит, мне дьявол их истории? Наши интереснее. К тому же, сказал он, половина рыцарей по-французски-то еле-еле слова разбирает, а дамы вообще дуры!
— Это он так говорит? — вздёрнула подбородок Изабелла. — Невежа!
— Да нет, мадам, — улыбнулся Онфруа. — Он это оттого, что влюблён по уши.
Изабелла заметно оживилась:
— В кого?!
Новобрачный отвёл глаза и промолчал.
— Это секрет, мессир? — с горечью произнесла супруга. — Вы, наверное, дали слово рыцаря никому не рассказывать? Хорошо, я не стану спрашивать...
Наследник Трансиордании оказался в сложном положении. Впервые в жизни он оказался рядом с человеком, воспринимавшим его всерьёз, более того, готовым едва ли не в рот ему заглядывать! Наконец-то он почувствовал себя взрослым, даже несколько пожившим человеком, и ему ни за что не хотелось разочаровать эту милую, эту очаровательную девчонку, с которой ему теперь предстояло прожить всю долгую, кажущуюся почти бесконечной жизнь. Однако не сохранить тайну, доверенную ему Жосленом — тот как-то в сильном подпитии, что случалось с ним редко, проболтался о даме своего сердца, — Онфруа также не имел права. Наконец он всё же не выдержал и сказал:
— Поклянитесь, мадам! Поклянитесь, что никому не откроете того, что я вам скажу!
— Клянусь! — не задумываясь воскликнула Изабелла.
— Он влюблён в даму Агнессу.
— В какую Агнессу? — не скрывая разочарования, поинтересовалась новобрачная. — Придворную вашей матушки?
— Нет! В графиню Агнессу!
— В мать моего брата?! — совершенно иным тоном переспросила Изабелла. — Это правда?! О, какой ужас!
— Что же тут ужасного? — удивился Онфруа.
— Она такая плохая!
— Что же в ней плохого?
— Как что? — Изабелла уставилась на мужа. — Ведь Графиня плетёт интриги при дворе. Она против моей матушки и графа Раймунда, друга моего батюшки. Не короля, а теперешнего батюшки... — уточнила она и, поражённая неожиданно сделанным открытием, умолкла, но тут же продолжала, с испугом глядя на мужа: — Да и ваша матушка, мессир, и батюшка ваш против моей матушки. А ведь я теперь должна любить их, как родных. Что же делать?
О, если бы юный наследник Горной Аравии знал, что делать! Он был бы, наверное, самым великим человеком в Утремере. Однако Онфруа и понятия не имел, что ответить жене-ребёнку.
Впрочем, нашёлся он быстро:
— А хотите, мадам, я почитаю вам книжку?
— Книжку?
— Да. Одну из тех, которые прислал Саладин.
Изабелла на мгновение задумалась, а потом ответила:
— Отчего же? Почитайте.
Онфруа попросил супругу подождать и, удалившись из спальни, довольно скоро вернулся с двумя большими томами, каждый весом в добрых фунтов двадцать.
— Альф лайла ва лайла, — начал он и пояснил: — По-нашему это означает «Тысяча и одна ночь». Вы наверняка слышали некоторые истории, но это полный сборник.
Изабелла поспешила продемонстрировать эрудицию.
— Как же, как же, — воскликнула она, — я знаю! Тут сказано про Аладдина и Али-Бу? Верно, мессир?
— Верно, — Онфруа кивнул, — на арабском он зовётся Али-Бабой.
— Да-да, конечно...
— А про Синдбада-Морехода вы знаете?
— Я не слышала про Симбада... — сдалась Изабелла.
— Так слушайте, мадам!
Догорали свечи в подсвечниках, вставал за стенами Керака поздний осенний рассвет. Били первую стражу дня. Продолжалась осада, народ в церквях и часовнях молил Бога о спасении, а юноша-супруг читал маленькой жене про сказочные приключения. Про страны, так не похожие на ту, в которой они жили, про несметные богатства, про прекрасную любовь.
Когда Онфруа закрыл вторую книгу, Изабелла во все глаза смотрела на него.
— Я люблю вас, мессир, — прошептала она. — Я счастлива, что стала вашей женой.