— Господь отомкнул мои уста.
— Чёрта с два! — воскликнул Жак. — Те, кого отмечает Бог, не знаются с дьяволом!
— С дьяволом? — переспросила Мария.
— Не прикидывайся дурочкой! Я даже не знаю, может, ты и не монашка вовсе?!
— Что ж, — женщина пожала плечами, — мы не будем теперь тратить время попусту, уже смеркается. Надо идти, если ты ещё не передумал.
— Передумал? Ну нет! И не мечтай даже.
Мария отвернулась от дворецкого, решив, видно, что продолжать беседу с Жаком бессмысленно.
— Мессир рыцарь, — обратилась она к Фульке. — Не откажетесь ли и вы присоединиться к нам?
Командир отряда засуетился, он никак не ожидал приглашения. Честно признаться, Фульке не отказался бы взглянуть на легендарного отшельника, но и рыскать впотьмах среди таящихся в развалинах бесов, которые, несомненно, обитали тут во множестве, рыцарю не очень-то хотелось. Он был уже не юн, этот воин, однако, не желая показаться трусом, проговорил:
— С удовольствием. Разрешите только отдать распоряжения.
Оставив одного из всадников за старшего, Фульке зашагал вслед за Марией и Жаком. Все трое поднялись по пологим стёртым ступеням из розового песчаника и исчезли в перекошенной пасти одной из пещер. Дворецкий и рыцарь, как по команде, перекрестились, монахиня не сделала этого, видимо, только потому, что держала в правой руке факел.
Шли довольно долго. В самом дальнем конце пещеры находился узкий проход, в который они и нырнули, чтобы через некоторое время, несколько раз спустившись и поднявшись, свернув дважды налево и трижды направо, оказаться в зале со сводчатым потолком, видимо некогда служившим прежним хозяевам Петры для каких-то церемоний вроде приёма гостей или для пиров.
— Располагайтесь, — сказала Мария и показала спутникам на каменные скамьи, стоявшие у стены. — Придётся подождать.
— Сколько? — с беспокойством спросил Жак.
Монахиня ответила не сразу. Она вставила факел в нишу в стене и, подойдя к лавке, на которую собиралась опуститься, произнесла:
— Сколько нужно. Тебе никто не мешал остаться снаружи.
Сказано это было таким тоном, что следующий вопрос, так и не успев прозвучать, лишь зашипел в глотке дворецкого, как плевок на поверхности раскалённого гранита. Рыцарь ни о чём не спрашивал — раз согласился, так согласился, теперь сиди и жди.
Ждать пришлось долго, даже очень долго. Оба, и Фульке и Жак, уже начали дремать, когда факел, ни с того ни с сего вспыхнув вдруг ярко, погас.
— О, дьявол! — выругался рыцарь. — Что это?
Ответа он не получил, так как в это мгновение противоположная часть зала осветилась светом сразу нескольких факелов, и все трое увидели сидевшего на невысоком каменном сиденье с подлокотниками, но без спинки человека в чёрном. Сказать, был ли он стар или, наоборот, молод, оказалось бы делом непростым — чёрное кеффе оставляло открытым лишь глаза, а кисти рук прятались в длинных и широких рукавах чёрного халата. Ноги свои он сложил по обычаю жителей Востока.
Как только все трое поднялись, отшельник заговорил.
— Здравствуй, Мария, — произнёс он глухим, низким голосом. — Кто это с тобой?
Говорил он на знакомом всем жителям Утремера южнофранцузском диалекте без всякого акцента.
— Один из них — слуга той, попросить за которую я пришла. Второй — солдат, командир отряда, сопровождавшего нас в пути, — представила спутников монахиня. — Они пришли с миром.
— Как тебе может быть ведомо, кто пришёл с миром, а кто нет? — строго спросил отшельник и, не дав женщине ответить, приказал: — Подойдите все сюда.
Мария смело приблизилась к нему, рыцарь и дворецкий остановились в двух-трёх шагах позади неё. Она достала из складок одежды перстень и, положив его на камень возле трона чёрного человека, произнесла:
— Я пришла узнать волю Неба и, если возможно, сделать так, чтобы...
Отшельник жестом попросил её замолчать. Взяв перстень, он поднёс его поближе к лицу и принялся пристально рассматривать, а потом сказал:
— Я знаю.
Он раскрыл ладонь, и спутники Марии, вытаращив от удивления глаза, увидели, как драгоценный металл и даже камень, вправленный в него, исчезли, превратившись в дым, который повалил от руки отшельника, точно из костра, в который плеснули полведра воды. Когда сизое, довольно приятно пахнувшее облако рассеялось, слева от чёрного человека оказался невиданных размеров серый волк, весивший, наверное, не меньше двух кантаров[42].