Испанские колониальные власти пытались заручиться поддержкой мантуанцев, предоставляя им различного рода права и привилегии. К этому вынуждало испанцев стратегическое месторасположение Венесуэлы, обращенной к Карибскому морю, на островах которого обосновались традиционные враги и соперники Испании — Англия, Франция и Голландия. Пираты этих стран рыскали вокруг берегов Венесуэлы, нападая на испанские корабли, грабя портовые города или промышляя в мирное время контрабандой при содействии тех же креолов. В Венесуэле всегда существовала опасность иностранного вторжения. Поэтому местные испанские власти предпочитали без особой нужды не обострять отношений с креолами, лишившись поддержки и участия которых было трудно обеспечить безопасность этих земель от посягательств со стороны соперников Испании.
Колониальное общество напоминало своеобразную сословную пирамиду, основание которой составляли бесправные рабы-негры и столь же бесправные, хотя и считавшиеся вольными людьми, индейцы. Ступенькой выше находились те, в ком была примесь испанской крови — метисы и мулаты, еще выше — белая или почти белая беднота: пастухи, мелкие крестьяне, ремесленники; над ними — белые уроженцы колоний — креолы и испанцы — мелкие и крупные торговцы; затем шла креольская аристократия — потомки конкистадоров — «большие какао». Последние верховодили в находившихся под наблюдением испанских властей городских самоуправлениях — ка-бильдо, занимали командные должности в ополчении — милиции, которая была создана для охраны колоний от набегов пиратов и налетов англичан, голландцев, французов — исконных врагов Испании.
Социальную пирамиду венчала испанская колониальная администрация, возглавляемая вице-королем, губернатором или командующим военными силами — генерал-капитаном, в зависимости от того, являлась ли колония вице-королевством, губернаторством или военным округом. В правящую верхушку входила также церковная иерархия.
Колониальная администрация и церковная иерархия почти сплошь состояли из «европейских испанцев», которые так назывались в противовес «американским испанцам» — креолам. «Европейские испанцы», в свою очередь, считали себя единственно законными хозяевами колоний и смотрели свысока на мантуанцев и прочие сословия. Свое пребывание в колониях они использовали для обогащения любыми средствами: брали взятки, нещадно эксплуатировали индейцев, которые им были непосредственно подчинены, занимались контрабандой. Хотя испанские чиновники приезжали в колонии только на срок своей службы, но некоторые из них женились на дочерях богатых креолов и, получая в приданое поместья и плантации, оседали в колониях.
Люди из более низкого сословия, или касты, как сословия назывались в колониях, мечтали пробиться в более высокое сословие. Разбогатевшие ремесленники мечтали попасть в торговое сословие, а разбогатевшие торговцы — в число мантуанцев, мантуанцы же мечтали занять руководящие должности в колониальной администрации.
Труднее всего было попасть в аристократическую касту мантуанцев. Мантуанцы причисляли себя к белой расе. Они с презрением относились к неграм й мулатам. Другого нельзя было и ожидать от рабовладельцев. Чтобы стать настоящим мантуанцем, необходимо было не только обладать крупным состоянием, но и доказательствами того, что претендент является человеком белой расы без какой-либо примеси негритянской или индейской крови. Такими доказательствами служили сертификаты о благородном происхождении'и «чистоте крови», которые выдавались, несмотря на цвет кожи, за огромные деньги испанскими властями в Мадриде и подписывались лично королем.
Хотя сертификаты запрещали кому бы то ни было подвергать сомнению или оспаривать их содержание, потомственные мантуанцы, высокомерию которых не было предела, новичков, получивших доступ в их касту, зачастую подвергали «социальному» бойкоту и даже требовали от короля отмены сертификатов. Протесты против выдачи сертификатов рассматривались различными королевскими инстанциями годами, заставляя новоявленных аристократов нести колоссальные расходы. Ведь для того чтобы выиграть такую тяжбу, следовало нанять адвоката в Мадриде и задобрить ненасытных королевских чиновников.
Дело неоднократно кончалось тем, что обладатель сертификата выигрывал тяжбу и становился мантуанцем, но ценой всего своего состояния. Тревоги и волнения, связанные с перипетиями этих процессов, иногда сводили претендента на тот свет еще до того, как ему удавалось получить из Мадрида вновь заверенный королевской подписью и скрепленный громадными сургучными печатями заветный сертификат.