Кроме очевидной практической пользы от предоставленной итало-немецкой военной помощи, Франко получил в руки политические козыри, проявив себя человеком, с которым готовы сотрудничать лидеры дружественных мятежникам иностранных держав. Удовлетворив просьбу Франко, немецкий и итальянский диктаторы ясно дали понять, что именно он с его «африканцами» кажется наиболее перспективной фигурой в качестве лидера националистов. Формально на тот момент «директором» движения считался Э. Мола, именно его поддерживала Фаланга, партия, родственная по духу правящим партиям Германии и Италии, тем не менее аналогичная просьба командующего армией севера осталась без ответа, а Франко быстро получил просимое. Итало-германские поставки не только позволили Франко провести первую в своем роде операцию по наведению «воздушного моста», но и способствовали корректировке «табели о рангах» в мятежном лагере. Видимо не случайно 3 августа генералы Франко Баамонде, Кейпо де Льяно, Аргас были введены в состав высшего совета Бургосской Хунты.
В первых числах августа восстание перешло на другой качественный уровень — началась полномасштабная гражданская война. Более того, с этого момента в испанских событиях оказались задействованными третьи страны. Первенство в этом отношении принадлежало не националистам: еще до обращения националистов к Германии и Италии республиканское правительство направило телеграмму с призывом о помощи премьер-министру Франции Леону Блюму.
Новый этап развития событий можно отсчитывать с 6 августа, когда началось крупное наступление южной группы националистов под командованием генерала Ф. Франко на Мадрид. «Большая война» с ее страшными последствиями стала реальностью. Для обеих сторон насилие, и без того бывшее широко распространенным методом действий, стало основным способом решения проблем.
Итак, первоначальный план — совершить быстрый государственный переворот (привычное для Испании пронунсимьенто), опираясь преимущественно на силы армии, не удался. Примерно через полмесяца после того как определился расклад сил в плане территориальном и социально-политическом, после того как произошло размежевание страны на два враждебных лагеря, события переросли на качественно иной уровень — началась длительная полномасштабная междоусобная война.
К войне привело непродуманное стремление столичных реформаторов форсировать развитие урбанистических, технократических тенденций в жизни нации, «подтянуть» страну до уровня промышленно-развитых столиц. По сути, речь шла о стремлении подменить эволюцию революцией, не считаясь с теми проблемами, которые возникнут перед значительной частью общества.
Испанская провинция не увидела положительных сдвигов, обещанных республикой, зато сполна испытала «перегибы», проявившиеся в ходе реформ. Целое поколение испанцев, чьи судьбы были списаны реформаторами как неизбежная плата за быстрый прогресс, увидело спасение в сохранении традиционного образа жизни, в старых привычных ценностях, которые оно поднялось защищать с оружием в руках. Жители промышленных центров, чье стремление сохранить то, что они связывали с утверждением ценностей нового общественного устройства, были по-своему правы. Вина за возникшее в результате столкновения двух позиций лежала не на них, а на прекраснодушных, но непрактичных политиках из разных партий, чьи смелые преобразовательные идеи, бездарно и непоследовательно реализованные, привели к разобщению нации.
Сложившаяся ситуация оказалась выгодной для Франко: он не был лидером на начальном неудачном этапе выступления традиционалистов, он не был ответственен за первые неудачи, зато в его руках была мощная сила — Африканская армия, удачно организованная переброска Африканской армии на полуостров способствовала изменению места и роли генерала Ф. Франко Баамонде в ряду других руководителей национал-традиционалистского движения.
Определение момента начала гражданской войны представляет собой особый интерес. Дата 18 июля в качестве отправной точки достаточно условна. Если исходить из нее, получается, что тысячи жертв событий, ей предшествовавших, к борьбе «двух Испании» отношения не имеют. Между тем факты указывают на то, что волна насилия захлестнула страну гораздо раньше.