Для каудильо основная борьба за Испанию осталась позади. Как военный он понимал, что победа близка, нужно лишь не давать противнику передышки. Исходя из этого, он планировал весеннее наступление как перманентное, не дающее возможности республиканцам оправиться, перегруппировать силы, Дать войскам отдых. В рамках этого плана начались наступательные операции в Леванте.
Положение во франкистской зоне было отнюдь не легкими. Армия испытывала нехватку техники и людских ресурсов. Правда, в тылу ситуация была более стабильна, чем в районах, контролируемых республиканскими властями, поскольку националисты не прибегали к рискованным экономическим экспериментам. Однако недостаток самого необходимого ощущался и здесь. Усталость от войны была здесь заметно слабее, ощутимее влияла на людей перспектива скорого и успешного окончания войны.
Если в начале военного конфликта Франко был одним (отнюдь не самым видным) из лидеров традиционал-националистического движения, то за годы войны его авторитет неизмеримо возрос. Этому в немалой степени способствовали военные победы руководимой им армии, успешное сотрудничество с Германией и Италией, признание его (пусть не юридическое, но фактическое) со стороны ряда государств, число которых к 1938 г. достигло 16. На руку ему было наконец, удачное стечение обстоятельств, избавившее его от перспективы соперничества с виднейшими лидерами националистического движения, такими, как Санхурхо и Мола. За годы Гражданской войны Франко сумел достичь консолидации всех политических сил, составлявших движение националистов.
Теперь он методично наносил удар за ударом по позициям республики. Однако его расчеты оказались несколько преждевременными. 25 июля 1938 г. южное крыло республиканского Восточного фронта пришло в движение. Два армейских корпуса «красных» форсировали реку Эбро и начали наступление с целью «оттянуть» войска националистов из Леванта. Первоначально эффект внезапности позволил республиканским войскам добиться успеха. Лучшие воинские части, возглавляемые коммунистами, сумели продвинуться к западу и захватить значительный плацдарм на правом Берегу, считавшемся франкистским. Но тем успех и ограничился.
Извещенный о положении дел на Эбро, Франко немедленно распорядился о переброске значительных сил из Леванта на угрожаемый участок. Эта операция планировалась и осуществлялась, исходя из политической необходимости. Ее проведение несколько отсрочило падение Валенсии, но приблизило конец войны. В ловушке между позициями националистов и течением полноводной реки оказались лучшие части Восточной армии, прикрывавшие цитадель республики — Каталонию. О такой ситуации Франко мог только мечтать.
Существует мнение, что наступление противника в излучине Эбро Было для генералиссимуса Франко полной неожиданностью, что он не обратил внимания на донесения генерала Ягуэ, наблюдавшего концентрацию войск республиканцев против его линий. Несомненно, так оно и было — Франко не мог предположить, что противник принесет ему в жертву два корпуса, составлявших красу и гордость республиканской армии. Он полностью использовал предоставленную ему возможность уничтожить армию Эбро. В течение 103 дней Франко с методичной неторопливостью громил подставленную Негрином под ливень снарядов и авиабомб лучшую армию республики.
Смысл происходившего остается малопонятным. Э. Листер-младший, сын полковника Энрике Листера, одного из участников этого сражения, охарактеризовал действия республиканцев следующим образом: «Они шли умирать». Такой ответ справедлив по отношению к тем, кто, как Листер, находился вместе с войсками на передовой линии огня. Но приказ наступать отдал не Листер, а Негрин, которого на позициях не было. Для него операция сводилась к реализации программы 13 тезисов, для него наступление означало удар по его, Негрина, политическим противникам, а также тем, кто искал путей примирения с националистским лагерем. Жизни тысяч людей оказались подчиненными амбициозным притязаниям политика, стремящегося сохранить власть.
Другой военный и политический лидер страны, наблюдавший за происходящим через стереотрубу с противоположной стороны фронта, тоже не намеревался беречь жизни солдат обреченных корпусов. Франко, заявивший осенью 1936 г., что для наведения порядка готов расстрелять пол-Испании, на этот раз вел себя соответственно. Как правило, каудильо не стремился к уничтожению противника, а лишь к вытеснению его с территорий. Это поставлено П. Престоном в упрек Франко как свидетельство его полководческой бездарности. Такой упрек вызывает недоумение.