Можно с полным основанием считать, что именно в 1947 г. Франко окончательно завершил формирование режима. Его власть отныне существовала не только «де факта», но и юридически.
Убежденность многих членов мирового сообщества в моральном плане добиваться изменения существующего положения вещей в значительной степени поколебалась. Зато те, кто намеревался вовлечь испанцев в назревающее геополитическое противостояние, получили возможность доказать общественному мнению, что франкистский режим угоден испанцам. И потому может рассматриваться как субъект международного права. Франко сделал удачный шаг навстречу западному блоку. Определение «фашистский» в отношении его режима стало менее употребляемым. Его использовали теперь в основном представители Восточного блока, где уже гоняли, что «демократии» легко поступятся принципами ради военно-политической целостности Западной Европы.
Осенью 1947 г. Генеральная Ассамблея ООН отказалась от подтверждения необходимости экономических санкций в отношении Испании. Положенных две третьих голосов не удалось набрать, поскольку против новых мер выступили США и с некоторыми оговорками Великобритания.
Блокада практически закончилась. С 1947 г. началось восстановление отношений Испании с другими странами. Этот процесс завершился в 1950 г., когда с началом войны в Корее Генассамблея под давлением США и НАТО отменила резолюцию 1946 года. В Мадрид возвращались послы, а вслед за ними начали прибывать военные миссии, изучавшие возможный вклад Испании в дело противостояния с Востоком.
Еще в 1949 г. администрация Трумэна предписывала не принимать Испанию в НАТО, но затем ситуация изменилась. Американцам так хотелось иметь аэродромы и ядерные стоянки на Иберийском полуострове, что теперь уже Франко мог позволить себе медлить и торговаться, когда речь заходила о возможном двустороннем оборонительном договоре между США и Испанией. Фактическая интеграция Испании в военную структуру Североатлантического пакта началась в 1952 г., когда Франко и Салазар подтвердили традиционный оборонительный союз иберийских государств. Тот факт, что Португалия как член НАТО обязана была получить согласие союзников, прямо свидетельствовал о скором включении Испании в оборонительную систему Запада. Впрочем, генералиссимус в НАТО не спешил, предпочитая пока ограничиться прямым договором о взаимопомощи с американцами, заняв позицию, сходную с той, что придерживалась Югославия, оставшаяся вне структуры ОВД.
Американо-испанский договор был подписан в 1953 г. Причем три полученных американцами аэродрома и 7 площадок под РЛС и военно-морская база в г. Рота, вопреки желанию Пентагона, не передавались в аренду, а лишь отводились для совместной эксплуатации вооруженными силами обоих союзников. Обиженный упрямством Франко, Эйзенхауэр в ответ существенно урезал обещанную финансовую помощь на перевооружение испанской армии и флота. После вышеизложенных и ряда других мероприятий оспаривать участие Испании в международной жизни становилось бессмысленным.
В 1955 г. ООН предложил Франко делегировать в Нью-Йорк постоянных представителей. В декабре того же года Испания в ряду еще тринадцати государств стала новым полноправным участником Объединенных Наций. Страна избавилась от ярлыка изгоя и обрела равные с другими возможности развития.
Безусловно, значительное влияние на успех каудильо в деле достижения страной равноправия, несмотря на специфику испанской действительности, оказала конъюнктура «холодной» войны. Однако признание Западом военной ценности Испании в качестве «последней траншеи» было отнюдь не единственным условием, сделавшим режим приемлемым для мирового сообщества.
Франкистская Испания 1955 г. разительно отличалась от той, что существовала в 1939 году. В этот период Франко проявил недюжинные способности в деле государственного строительства и поразительную политическую дальновидность, соединив ее с гибкостью, достойной высочайшей оценки. Он медленно и верно осуществлял превращение своего режима из «чрезвычайного» в стабильно функционирующий, направленный на модернизацию страны. За период с 1939 по 1955 гг. в стране был восстановлен институт представительной власти, принята, пусть урезанная, но все же конституция, посредством референдума был уточнен политический статус государства.
Фаланга, эта наиболее одиозная составляющая национального движения, к началу 50-х гг. была, практически отстранена от власти. Правда, потенциал правых реформаторов Франко продолжал использовать в социальной сфере. На долю видных представителей Фаланги достались руководство синдикатами и министерство труда, где они добились некоторых успехов.
Претворяя в жизнь положение Хартии труда 1938 г., был создан ранее не существовавший в Испании институт социальных гарантий. Сменявшим друг друга министрам-фалангистам удалось обеспечить медицинское и пенсионное страхование, профилакторное лечение и недорогие дома отдыха для трудящихся, развернуть мощную систему профессионального образования, а также целый ряд других нововведений, позволивших отладить трудовые отношения. Тем не менее фаланга и франкистское государство по-прежнему запрещали стачку, как форму борьбы рабочих за свои права. Впрочем, забастовки в Испании случались, и власти, как правило, избегали особой жестокости при их подавлении, хотя зачинщиков наказывали по всей строгости франкистских законов. Однако при внимательном изучении испанского трудового законодательства невольно приходишь к выводу, что правовые ограничения косвенно способствовали экономическим успехам страны. Принудительный государственный арбитраж, жесткая трудовая дисциплина и фиксируемый уровень невысокой зарплаты создали благодатный климат для иностранных инвестиций.
Внедрение зарубежного капитала (даже в тех долях, что ограничивались принципами автаркии) в промышленность Испании, действовавшую в условиях искусственно организованной бесконфликтности на предприятиях, было делом выгодным. Тем более, когда во второй половине 60-х новая экономическая политика технократов, направленная на постепенный отказ от экономической автаркии, позволила расширить сектора размещения иностранного капитала. Такое положение вещей, в немалой степени, способствовало формированию феномена «испанского чуда», о котором говорили в 60-х гг.
Испанское общество, несмотря на идеологические разногласия с соседями, никогда не отгораживалось от них какими-либо занавесами, что оказало положительное влияние на темпы развития страны. Сотни тысяч туристов, любуясь памятниками блестящей архитектуры, пополняли валютные резервы государства, обеспечивали испанцам массу рабочих мест в сфере обслуживания туристической инфраструктуры. Открытое общество и свобода перемещений для граждан позволили контролировать безработицу, безболезненно расходовать излишки рабочей силы, созданные урбанистическими тенденциями. Испанцы, недовольные своим положением в рамках национальной экономики, могли попытать счастья в других странах, причем заработанные ими марки, фунты и франки, направляясь домой семьям, способствовали укреплению испанской экономики.
Франкистское государство, имея возможность избирать и стимулировать важнейшие отрасли промышленности, значительно осовременило структуру Испании. Страна покрывалась густой сетью автобанов, оросительных систем. Вырастали плотины электростанций и предприятия технологичных отраслей промышленности. Причем, это происходило, начиная с предельно тяжелых первых послевоенных лет, когда масштабные общественные работы были, пожалуй, единственным средством дать населению работу и нищенский заработок, достаточный для частичного утоления голода. Вообще масштабы сделанного режимом впечатляют. Автора этих строк, как любого нашего соотечественника, трудно удивить размахом индустрии, но вот любимое детище Франко — дороги вызывают восхищение и зависть. Качество автотрасс превосходит среднеевропейский уровень, учитывая, что специфика ландшафта делала их строительство более трудоемким, чем где-либо.