На страницах повести перед читателем предстает целая галерея образов русских людей — от царя до денщика. В их обрисовке явно ощущается двойственность авторской позиции. С одной стороны, солдаты русской армии красивы, величественны, дисциплинированны, любезно обходятся с жителями, которые «с удивлением и восхищением» взирают на них. С другой — Ж. Санд не раз говорит о суровости, подозрительности, лицемерии всемогущего русского царя, желавшего играть роль «великодушного победителя», «ангела-хранителя народов» в «этой великой и жестокой комедии», предназначенной для жадных до зрелищ парижан.
Резко сатирически изображает Ж. Санд и ближайшее окружение царя, в частности, образ адъютанта Александра I, графа Огоцкого, имевшего «крестов на груди больше, чем волос на голове». Умный, образованный, храбрый, но без состояния, он своим блестящим положением при дворе обязан прежде всего поддержке женщин, ибо «в ту пору в России протекция для бедного дворянина была необходимым условием всякой карьеры». Необходимость подчиняться власти, лицемерить, плести интриги душевно состарили его, сделали злобным и мстительным. Именно он сыграл зловещую роль в трагедии Франсии.
Для Ж. Санд главный герой повести — Диомид Мурзакин, «этот прекрасный северный варвар» — истинно русский уже потому, что душой и телом предан царю, «навсегда прикован к ярму, которое в России зовется цивилизацией — к культу абсолютной власти». Он не может, полагает писательница, понять подлинные чувства французов и считает себя вправе презирать их. Побежденный Париж для Мурзакина — великолепный трофей, добыча, сулящая победителю множество наслаждений и удовольствий. Изумление и негодование вызывает у него дерзость Теодора, брата Франсии, ненавидящего русских и не желающего ничем быть им обязанным: «В России он приказал бы догнать, арестовать и жестоко выпороть простолюдина, нанесшего ему подобное оскорбление».
Полнее всего его характер раскрывается в любви. Красавец Диомид Мурзакин всегда пользовался успехом у женщин всех сословий и национальностей, но в «делах любви не руководствовался ни сердцем, ни умом» и потому не сумел по достоинству оценить силу и глубину чувств Франсии. Впервые встретив ее, умирающую от голода и ран, в белорусском местечке Плещеницы в декабре 1812 г. при отступлении наполеоновских войск, он вновь увидел ее в Париже, и ему показалось, что «никакая другая женщина не может более интересовать его. Три дня он любил исключительно ее». Но пустое тщеславие и жажда удовольствий толкают Мурзакина в объятия эгоистической и легкомысленной аристократки Флоры де Тьевр, что заставляет страдать Франсию.
Тем не менее во внешнем и внутреннем облике своего героя писательница постоянно подчеркивает первозданную мощь и силу «дикаря, которого лишь коснулась цивилизация». Грузин по происхождению, а может быть, курд или перс, как пишет Жорж Санд, он вполне мог «окунуться в полную героических приключений жизнь своих вольнолюбивых предков», но случилась война, Мурзакин отличился в сражении под Москвой и был замечен царем. О себе он говорит: «Я осторожен и смел, таков характер моего народа». Весьма любопытно оценил образ Мурзакина Г. Флобер: «Русский, естественный, натуральный человек, то, что нелегко сделать».
Проникнута глубоким лиризмом сцена смерти героя, когда его меркнущее сознание возвращается к тому, что так дорого любому человеку независимо от его национальной принадлежности — к родине, дому, матери: «…к маленькому домику на берегу полноводной реки. Он увидел луга с пасущимися стадами, узнал лошадь, на которую в детстве впервые сел верхом, услышал чей-то голос, который кричал ему: «Осторожней, дитя!» Это был голос его матери. Но вот лошадь упала, видение рассеялось… Князь ничего больше не видел и не слышал: он был мертв».
Несмотря на отдельные удачные детали, Ж. Санд в целом не удалось создать живой и убедительный характер русского человека. Возможно, не в последнюю очередь и потому, что, создавая его, она руководствовалась политическим моментом (поражение во франко-прусской войне актуализировало патриотическую тему, включающую и негативный образ врага), личными антипатиями (у нее еще в 40-е гг. под влиянием книги известного французского путешественника маркиза А. де Кюстина «Россия в 1839 году» сложилось мнение о «варварской России», «стране рабов»), литературной традицией в большей степени, чем реальными жизненными впечатлениями. Думается, Тургенев был скорее любезен, чем искренен, уверяя, что «Жорж Санд понимала нас так, как если бы родилась русскою…».
Справедливости ради необходимо отметить, что писательница не пощадила в повести и своих соотечественников, сатирически изобразив высшее парижское общество и его представителей. Так, маркизу Флору де Тьевр отличают бедность духовного мира, нравственный нигилизм, неспособность к искренним чувствам. Она «привыкла чувствовать себя влюбленной во всех мужчин, способных нравиться, не отдавая предпочтения ни одному из них, чтобы не связывать себя обязательством любить исключительно его». Бездушная кокетка, честолюбивая и алчная, маркиза более всего озабочена тем, чтобы «приятно проводить время, жить на широкую ногу, свободно делать долги, наконец занять место при каком-нибудь дворе и тем самым обрести возможность… вознести свою красоту на пьедестал».