— Это совсем неприлично, — сказала Мариета, немного разгорячившись от мысли, что у Франсуа было, что ей сказать. — Что скажут про меня, если встретят меня одну с парнем, а он — не мой жених?
— Это правильно, — сказал Франсуа, — Северы нет здесь, чтобы охранять вашу честь, и об этом будут говорить; вот потому-то вы и ходите к ней, чтобы гулять в ее саду со всеми вашими женихами. Ну, чтобы вас не стеснять, я поговорю с вами здесь и совсем коротко, ведь это спешное дело, и вот в чем оно состоит. Вы — добрая девушка, вы отдали ваше сердце вашей невестке Мадлене; вы видите ее в стесненных обстоятельствах и хотели бы ей помочь, не правда ли?
— Если вы об этом хотите со мной поговорить, я вас слушаю, ведь все, что вы говорите, — правда.
— Так вот, моя добрая барышня, — сказал Франсуа, вставая и прислонясь вместе с ней у обрыва. — Вы можете оказать большую услугу мадам Бланшэ. Раз вы на ее счастье и в ее интересах, я хочу этому верить, хороши с Северой, значит, вы можете склонить эту женщину к некоторому соглашению; она хочет двух вещей, которых нельзя выполнить одновременно: поручительства наследников покойного Бланшэ в уплате за земли, которые он продал, чтобы заплатить ей, и, второе, она требует уплаты по векселям, выданным ей самой. Но она может, сколько ей угодно, сутяжничать и мучить этих жалких наследников, но ведь не может появиться то, чего нет. Убедите ее, что, если она не будет требовать поручительства относительно уплаты за земли, мы сможем ей уплатить по векселям; но если она не даст нам освободиться от одного долга, нам не из чего будет ей заплатить второй, а если она будет заставлять нас нести издержки, без всякой пользы для нее самой, она рискует потерять все.
— Это мне кажется вполне правильным, — сказала Мариета, — и хотя я ничего не понимаю в делах, но это я поняла. И если бы, случайно, мне удалось ее уговорить, Франсуа, что было бы лучше для моей невестки — заплатить по векселям или избавиться от поручительства?
— Заплатить по векселям было бы наихудшим, так как это будет самое несправедливое. Можно оспаривать эти векселя и судиться; но чтобы судиться, нужны деньги, а вы ведь знаете, что их в доме нет и не будет никогда. Таким образом, вашей невестке совершенно безразлично, куда уйдет оставшееся у нее, на ведение ли тяжбы или на уплату Севере, а для Северы лучше, чтобы уплатили без всякой тяжбы. Разорение — так разорение, и Мадлена предпочитает, чтобы у нее отобрали все оставшееся, чем оставаться навсегда под угрозою долга, который может продолжаться всю ее жизнь, так как покупщики Кадэ Бланшэ совсем плохие плательщики; Севера это прекрасно знает, в один прекрасный день она будет принуждена взять землю обратно, но мысль эта ее нисколько не пугает, это будет для нее выгодным делом, ибо земли за это время улучшатся, и, кроме того, они давали ей хорошие проценты некоторое время. Итак, Севера ничем не рискует, освобождая нас от поручительства, и обеспечивает себе уплату векселей.
— Я сделаю, как вы меня учите, — сказала Мариета, — а если мне это не удастся, можете меня больше не уважать.
— Итак, желаю вам удачи, Мариета, и доброго пути, — сказал Франсуа и дал ей пройти.
Маленькая Мариета отправилась в Доллен, она была весьма довольна, что имеет теперь хороший повод показываться туда, долго там оставаться и возвращаться снова в следующие дни. Севера сделала вид, что одобряет то, что она ей говорила, но в глубине души решила все это затянуть. Она всегда ненавидела Мадлену Бланшэ за то уважение, которое, помимо своей воли, муж ее к ней питал. Она думала, что всю жизнь будет держать ее в своих когтистых лапах и предпочла бы отказаться от векселей, которые, как она сама знала, немногого стоили, чем от удовольствия притеснять ее, заставляя испытывать тяжесть бесконечного долга.
Франсуа все это хорошо знал, и он хотел довести ее до того, чтобы она потребовала уплаты именно этого долга, тогда он будет иметь случай вновь купить эти хорошие земли у тех, кто приобрел их почти за бесценок. Но, когда Мариета принесла ему ответ, он увидел, что это были только одни слова; что, с одной стороны, девчурка была бы рада продолжать подобные поручения, а с другой, Севера не дошла еще до желания разорить Мадлену и хотеть этого больше, чем получить деньги по векселям.
Чтобы привести ее к этому одним усилием, он через два дня поговорил с Мадленой наедине.
— Вам не нужно сегодня, — сказал он, — моя добрая барышня, итти в Доллен. Ваша невестка узнала, не знаю каким образом, что вы туда ходили чаще, чем каждый день, и она говорит, что это — не место для приличной девушки. Я постарался объяснить ей, что вы посещали Северу в ее интересах, но она меня осудила так же, как и вас. Она говорит, что предпочитает быть разоренной, нежели видеть, что вы теряете честь, что вы находитесь под ее опекой она имеет над вами власть. Вам силою помешают туда пойти, если вы не подчинитесь этому добровольно. Она не будет с вами об этом говорить, если вы туда больше не пойдете, так как не захочет вас огорчать, но она очень сердита на вас, и было бы желательно, чтобы вы у нее попросили извинения.