Едва только Франсуа спустил собаку, как она принялась лаять и кусаться. Он хорошо отгадал нрав маленькой Мариеты: она была тороплива и горяча, как ее покойный брат.
— Чорт побери! — воскликнула она, — я буду, как трехлетний ребенок, слушаться моей невестки! Можно подумать, что она моя мать и я обязана ей подчиниться! И откуда она взяла, что я теряю честь! Передайте ей, пожалуйста, что моя честь так же хорошо прикреплена, как и ее собственная, а, может, и получше. А что такое знает она про Северу, разве не стоит она всякой другой? Разве бесчестен тот, кто не шьет, не прядет и не читает молитв целый день? Моя невестка несправедлива, потому что у них деловая распря, и она думает, что может говорить про нее, что угодно. И это очень неосторожно с ее стороны; если бы Севера только захотела, она бы выгнала ее из дома, где она живет, она же этого не делает и терпеливо ждет, а это доказывает, что она не так дурна, как о ней говорят. А я-то еще неизвестно из-за чего впуталась в эти их ссоры, которые меня совсем не касаются, и вот как меня за это отблагодарили! Полно, полно, Франсуа, поверьте мне, что наиболее благоразумные не всегда те, которые всех осуждают, я у Северы не делаю больше зла, чем здесь.
— Ну, это еще неизвестно! — сказал Франсуа, который хотел поднять всю пену в чану, — ваша невестка, может быть, и права, думая, что вы не делаете там ничего хорошего. И знаете, Мариета, я вижу, что вы очень торопитесь туда бежать! Это — не порядок. Все, что нужно было сказать по делу Мадлены, уже сказано, и если Севера ничего на это не отвечает, значит, она не хочет отвечать. Не ходите же туда больше, поверьте мне, или я тоже, как Мадлена, подумаю, что вы туда ходите не с хорошими намерениями.
— Так это решено, господин Франсуа, — сказала Мариета запальчиво, — вы хотите разыгрывать хозяина надо мной. Вы себя считаете своим человеком у нас, заместителем моего брата, У вас еще недостаточно бороды вокруг клюва, чтобы читать мне наставления, и я советую вам оставить меня в покое. Ваша слуга, — добавила она еще, поправляя свой чепчик, — если моя невестка спросит меня, скажите ей, что я у Северы, а если она вас за мной пошлет, вы увидите, как вас там примут.
Вслед затем она хлопнула дверным засовом и своей легкой поступью отправилась в Доллен; но Франсуа боялся, чтобы ее гнев не остыл дорогой, так как время-то было морозное, и он дал ей пройти немного вперед; когда же она стала приближаться к дому Северы, он задал работы своим длинным ногам, побежал за ней, как одержимый, и догнал ее, чтобы она подумала, что Мадлена послала его за нею в погоню.
Тут он принялся язвить ее всячески и довел до того, что она подняла даже руку на него. Но он уклонился от тумаков, зная, что гнев уходит вместе с ударами, и что женщина, которая бьет, облегчает свою досаду. Он убежал назад, а она, как только очутилась у Северы, наделала там много шуму. Не то, чтобы бедное дитя имело плохие намерения, но она не могла скрыть первого порыва своей досады и привела Северу в такую ярость, что Франсуа, который медленно возвращался по выбитой дороге, услыхал со стороны конопляного поля, как они шипели и свистели, точно огонь в риге с соломой.
XXII
Дело выходило так, как он этого хотел, и он был в этом так уверен, что на другой же день пошел в Эгюранд, где взял свои деньги у кюрэ, и вернулся ночью с четырьмя небольшими тоненькими бумажками, которые стоили много и делали в его кармане не больше шума, нежели крошка хлеба в колпаке. Спустя неделю дошли новости о Севере. Все покупщики вынуждены были платить за земли, купленные ими у Бланшэ, но ни один из них не мог этого сделать, и Мадлене угрожала опасность платить вместо них.
Когда эти вести дошли до нее, то она очень испугалась, так как Франсуа еще ни о чем ее не предупредил.
— Здорово! — сказал он, потирая себе руки, — нет купца, который бы всегда наживался, ни вора, которому всегда удавалось бы грабить. Мадам Севера упустит выгоду, а вы ее получите. Но все равно, дорогая мать, делайте так, будто вы думаете, что совсем погибаете. Чем больше вы будете огорчаться, тем с большею радостью она будет делать то, что считает вредным для вас. Но это-то вредное и есть ваше спасение, так как вы, заплатив Севере, вновь получите достояние вашего сына.