И подводит всему итог "Двойная баллада о любви".
Люби, покуда бродит хмель,
Гуляй, пируй зимой и летом...
Как счастлив тот, кто не влюблен! 5
1 Там же. С. 49.
2 Там же. С. 51.
3 Там же. С. 57.
4 Там же. С. 58.
5 Там же. С. 62.
Кончается остроумное завещание, и далее следуют "дары". Своей матери Вийон оставляет "Балладу-молитву Богоматери", на самом деле являющуюся молитвой самого Вийона.
О Дева-мать, владычица земная,
Царица неба, первая в раю...
И с верой сей мне жить и умереть 1.
Другой подарок, столь же сложный в своем назначении, как и в своем происхождении, - это "Баллада подружке Вийона".
Фальшивая душа - гнилой товар,
Румяна лгут, обманывая взор...
Не погуби, спаси того, кто сир! 2
Ненавистному сопернику Вийон посвящает поэму, которую Маро назовет рондо:
Смерть, взываю к твоей неумолимости...
В память о Жане Котаре написана великолепная "Баллада за упокой души мэтра Жана Котара", где восхваляется дружба пьянчуг.
Отец наш Ной, ты дал нам вина,
Ты, Лот, умел неплохо пить...
Я вас троих хочу молить
За душу доброго Котара 3.
"Баллада о Робере д'Эстутвиле" - это песнь любви и верности.
Занялся день, и кречет бьет крылом
В предчувствии утехи благородной...
Вот почему должны мы быть вдвоем 4.
1 Ф. Вийон. Лирика. М., 1981. С. 73. Перевод Ф. Мендельсона.
2 Там же. С. 76.
3 Там же. С. 89.
4 Перевод Ю. Стефанова.
Вийон подводит итоги. Прежде всего следует обратить внимание на пышущую яростью "Балладу о том, как варить языки клеветников".
В горячем соусе с приправой мышьяка,
В помоях сальных с падалью червивой...
Да сварят языки клеветников! 1
Следом идет ироничная "Баллада-спор с Франком Гонтье", где легкими мазками изложена философия наслаждения.
Толстяк монах, обедом разморенный,
Разлегся на ковре перед огнем...
Живется сладко лишь среди достатка 2.
Следующее завещание - лишь предлог, чтоб написать о парижанках в "Балладе о парижанках".
Идет молва на всех углах
О языках венецианок...
Но что вся слава итальянок!
Язык Парижа всех острей 3.
Наконец, автора увлекает тема "бедняги Вийона". Он поет о печальном конце своей любовной эпопеи в "Балладе о Толстухе Марго".
Толстуху люблю, ей служу от души,
Хоть вовсе не глуп и собой не урод...
В борделе, где стол наш и дом 4.
Засим следует поэма неопределенной формы, которую Маро назвал "Урок Вийона".
Красавцы, не теряйте самой
Прекрасной розы с ваших шляп! 5
1 Ф. Вийон. Лирика. М., 1981. С. 97. Перевод Ф. Мендельсона.
2 Там же. С. 100.
3 Там же. С. 102.
4 Там же. С. 106.
5 Там же. С. 110.
И этот "урок" заставит появиться на свет "Балладу добрых советов ведущим дурную жизнь" - наставления, где четко сформулированы все пожелания баллад, написанных на жаргоне.
В какую б дудку ты ни дул,
Будь ты монах или игрок...
Где все, что накопить ты смог?
Все, все у девок и в тавернах! 1
Конец истории известен. Вийон смягчает его "Пастушкой", написанной в классическом стиле любовной шутки, перегруженной аллегориями куртуазной любви - Карл Орлеанский не отрекся бы от такой, - которая приобретает другой оттенок, ибо поэт вышел из мёнской тюрьмы и ему не до любовных связей.
Вернувшись из страшной тюрьмы,
Где я оставил почти что жизнь...
Вернувшись 2.
1 Ф. Вийон. Лирика. М., 1981. С. 112. Перевод Ф. Мендельсона.
2 Дословный перевод.
Включение в сборник этих стихов, иногда стародавних, - это возможность оставить лишний раз завещательный вымысел. Нотариус удаляется, простому человеку возвращаются его права: право на любовь и дружбу, право на ярость и месть. В этом подведении итога судьбы вновь обретают жизнь стихи молодости и в то же время снова занимают свое место утерянная любовь и дружеские кабацкие связи. Имя любимой женщины произносится в акростихе для того, кто умеет читать по вертикали: тут есть стихи, каждый из которых подразумевает расшифровку игры во всех направлениях и во всех смыслах. Таким образом Франсуа перепутывает свое имя с именем Марты в стихах "Баллада подружке Вийона"; точно таким же образом он подписывает "Балладу о Толстухе Марго".
В этой цепочке баллад на каждой остановке - слова дружбы. Такое слово посвящено доброму малому, завсегдатаю таверны Жану Котару, написано оно, вероятно, на другой день после попойки. То же самое и с прево Робером д'Эстутвилем, который был снисходителен к бродяге Вийону, подхваченному волной немилостей.
Точно так же, как он играет временами, Вийон играет новым и старым. Ключ к этой игре - в самом "Большом завещании", в восьмистишии, где проглядывает тоска человека, уже измотанного жизнью, которого отталкивают и грубо обрывают.
Когда он говорит, ему велят молчать.
Пересмотр
В 1461 году Вийон возвращается в Париж. Находит ли он там прежнюю благожелательность? В "Большом завещании" он видит возможность превзойти то, что создал в годы молодости. Он подхватывает тему комических завещаний, которые дисгармонируют с размышлениями о жизни, с представлениями о жизни. "Бедняга Вийон" показывает, что сейчас он глубже и серьезнее рассуждает на ту же тему, чем полный сил наивный сочинитель, когда он в 1456 году писал "Малое завещание".
Однако вымысел завещания не затушевывается вовсе. Разочарование в любви и обманутая дружба находят свое выражение в тех дарах, которые сводят на нет великодушие "Малого завещания". Вийон, выступая в роли старика, предопределяет поведение своих близких, корректируя его своим завещанием.
Это происходит и с богатым писцом Пьером из Сент-Амана, которому завещаны "Белая лошадь" с "Мулом". В "Большом завещании" все более определенно выражено, чем в "Малом", - ярость поэта растет. Вийон пересматривает свои дары, говоря более определенно о Жаннетте Кошро, жене могущественного чиновника. Это она сделала из поэта "каймана", бродягу. Не говоря уж о том, что она ввергла его в отчаянье. О чем тут речь: о деньгах, о любви?
Вийон изощряется в своей игре. Он использует замену. Когда-то он завещал Итье Маршану "стальной кинжал" - шпагу, конечно, но также на жаргоне, выдуманном добрым парижским людом, мужской член, даже фекалии. Короче, непристойный дар для слишком счастливого соперника... Теперь поэт возвращается к завещанному. "Кинжал" предназначается адвокату Шаррьо, несчастному герою недавнего происшествия - неожиданной смерти его сына, - но также товарищу по лицею, ставшему модным адвокатом. Возможно, Шаррьо отказался помочь старому товарищу, впавшему в нищету. А возможно, стал вероломным соперником влюбленного Вийона, более удачливым, чем его друг. Что касается Маршана, он удовольствуется "De profundis" 1 в память о его любовнице.
Итье Маршану подарил
Я в дни былые свой кинжал;
Теперь стихи я сочинил,
Чтоб он мотив к ним подобрал,
О той, кого Итье знавал,
Сей De profundis без имен:
Я называть ее не стал,
Чтобы меня не проклял он 2.