Ужинали мы в вегетарианском ресторане. Я тебе уже говорил про свой аппетит. Ну так знай: все хорошо.
Одна беда – закрыт Ротанг, перевал в пятидесяти километрах, не доезжая Манали. А мне обязательно надо на ту сторону хребта, я правдой или неправдой должен добраться до Ришикеша. Вот там-то мы с тобой и обсудим кой-какие детали. Там-то и поговорим.
7
Шагнув в центр круга, пятая по счету громко сказала:
– Любовь, – и столь же громко через секундную паузу: – Иволга. Ришикеш. Оранжевый. – Эти слова она сопроводила жестом: положила ладони на грудь.
Тут же семеро остальных, включая Адмиралова, приблизились к центру круга на три шага, так что, очертив новый, более узкий круг, они уже касались плечами друг друга, и возвестили хором: «Любовь!.. Иволга!.. Ришикеш!.. Оранжевый!..» – после чего каждый положил обе ладони себе на грудь.
Таков был ритуал знакомства по одной из психотерапевтических методик.
Каждый из круга выходил в центр, называл свое имя, присовокупляя к нему – по вольной своей ассоциации – название животного (зверя, птицы, насекомого), имя города и название цвета, а также изображал что-нибудь жестом. Остальные, сузив круг, повторяли произнесенное и изображенное. И возвращались на место.
Доктор Фурин, Илья Ильич, прохаживался за пределами большого круга, подбадривая подопечных словами: «Так!.. Хорошо!.. Отлично!.. Превосходно!..»
– Валентин! Леопард! Рим! Ярко-багровый! – и двумя пальцами знак победы.
– Валентин, – повторяли, сближаясь к центру, курильщики, – леопард, Рим, ярко-багровый, – и двумя пальцами изображали викторию.
– Отлично, Валентин! – восклицал доктор Фурин.
– Маша. Кошка. Вышний Волочёк. Розовый! – и словно плывет брассом.
– Маша, – повторяли курильщики, – кошка, Вышний Волочёк, розовый, – и повторяли по-лягушачьи руками.
– Превосходно, Маша! – радовался за Машу доктор Фурин.
– Андрей! Утконос! Караганда! Белый!
Почему Караганда соскочила у него с языка, Адмиралов сам не знал – в Караганде он никогда не был, и не было у него никаких с Карагандой связей. А что потянулся кверху, словно до потолка руками хотел достать, так это из комплекса лечебной физкультуры одно упражнение («Ох, – говорила ревматолог в прошлом году, – как мне хочется вас на турникете подвесить!..»).
– Андрей! Утконос! Караганда! Белый!
И все тянулись кверху руками, а доктор Фурин кричал:
– Брависсимо, Андрей! Так держать! Выше голову! Блеск в глазах!
Потом всем было велено взяться за руки и, поднимая их, стремительно сойтись у самого центра с пронзительным нутряным криком – да так, чтобы комплексы все, у кого какие есть, в испуге прочь полетели.
Доктор Фурин полушутя отмахивался, давая понять, что зрит отлетевшие комплексы и не хочет, чтобы они пристали к нему. Кыш, кыш – посылал их в окно. Впрочем, окно было задернуто плотной занавеской.
После избавления от комплексов всем стало легко.