— И что ж делать? — запив чудо как вышедшую колбасу и бахнув кружкой об дубовый стол, вопросил первый.
— Да ничего. Наше дело маленькое. Поставим в известность нашу командора, а там пускай в Доме решают, — был ему ответ от второго.
— А что, кстати, за палка была у Мортона? Зачем он какими-то непонятными... Сигналами, что ли, швырялся? — сыто откинувшись на спинку не менее дубового стула, решил напоследок прояснить первый.
— Да Пустошь его знает. Амулет какой-то, видимо. Вот только то, как Франт избегал этой пакости, меня, мягко говоря, смущает. Ладно, очнется наш безумный рыцарь, пусть у него командор и спрашивает: и что за «зубочисткой» он там махал, и зачем вообще в военное время эту дуэль затеял, да еще и до смерти. Кретин.
****
Разговор в темной подворотне.
— Проклятие! Он же целитель. Ты видел, как он вырубил того дворянчика? Нужно отменять операцию. Орден обязан знать! Мы не можем своими руками уничтожить такой ресурс. Нам этого попросту не простят. Необходимо донести до Масте...
— Заткнись, червяк! — оборвал панику только что подбежавшего своего суетливого собеседника громила с косматыми бакенбардами в потертом котелке и куцем клетчатом костюмчике невнятного цвета да с засаленными рукавами и коленками, который ещё миг назад, оперевшись о кирпичную стену, с отсутствующим видом крутил в руке тяжелую трость, видимо ожидая кого-то или чего-то. — Всё уже сделано. К утру щенок сдохнет. Мы выполним поручение Родсона во чтобы то ни стало. Мне плевать на Орден. Это последнее дело, после чего мой долг перед проклятым Орденом будет закрыт, и я смогу наконец вздохнуть свободно.
— Но если в Ордене узнают, то Младший Брат Родсон нас найдет и... и...
— Не заикайся, трусливая баба! — издевательски оборвал громила бледного и тощего очкарика с козлиной бородкой в форме нестроевых Чернохолмского полка, если судить по чернильным пятнам на рукавах, то писаря. — Как только дело будет сделано, я рвану в Республики, а там пускай ищут.
— У Ордена везде свои люди. От них не укрыться ни в Заливных Республиках, ни даже в колониях, — еще сильнее бледнея, заблеял этот болезненного вида военный. Но вдруг изменился в лице и, с решительным видом сложив ладони в умоляющем жесте, принялся еще более пронзительно стенать. — Мы обязаны донести до них, что уничтожать Франта ни в коем случае нельзя, пока Мастер не будет поставлен в известность и не примет реше...
— Как же ты меня достал, трусливая скотина, — уже оттирая тяжелый набалдашник своей трости от последствий встречи с хрупкой головой очкарика об полу его же мундира, малоэмоционально выдал клетчатый громила, прежде чем оттащить в еще более темное место бездыханное тело своего соучастника и продолжить ожидание неизвестного, по-видимому, исполнителя убийства. — Дело будет сделано!
****
— Ты уже пришел?
Не понял, а эта что тут делает?
На кровати полулежала обнаженная Мион Ройс из Чернохолмских, которая очень трогательно прикрывала своими изящными ручками небольшую грудь, чуть прячась при этом за вздернутым плечиком, по которому рассыпались ее голубые, с электрическим оттенком пряди волос.
Ага, та самая робкая воздыхательница из «Жирного Гуся», которая после еще и выступила моим секундантом. Неожиданно. А где ж Вирона? Ведь мы договорились с Торпс снять на ночь номер в «Пушистой Лапке» и, когда я освобожусь, провести тут время. Правда, она как раз вместе с этой вот «Мальвиной» и уходила после дуэли, но я посчитал тогда, что поругаются-поругаются да и разойдутся. Каждая по своим делам. А тут такой... хм, сюрприз.
— Давай к нам, — после мгновений внутренней борьбы, всё же оторвала руку от сокровенного Мион и протянула ее, чтобы, откинув край одеяла, предоставить мне возможность созерцать не только свою, как по мне, чрезмерно юную еще грудь, так и мило спящей рядом синеволоски.
О как, неужели Вироне нравятся девочки? Да еще и... лолиподобные такие.
Не, ну так-то она частенько бросала весьма задумчивые и достаточно продолжительные взгляды на малышку Крольц, а Вжух в такие моменты, ну когда пролетал мимо, так сказать, фиксировал ее повышенное сердцебиение и прочие симптомы возбуждения, что тактическое ПО интерпретировало как враждебное отношение и готовность к бою. Но теперь вот, это всё выглядит совсем иначе и, мягко говоря, неоднозначно.
Хм, а ведь по отношению ко мне у нее такой бурной реакции никогда не возникало. Расчет? Притворство? Вся ее «влюбленность» — это фарс, а на самом деле Вирона по девочкам? Ладно, не хочу сейчас об этом думать.