— Алдуин, милая.
— А? Да, Алдудин. Так вот... эм, сбилась. О чем это я? А! Какой Пустоши, Меркут!!! — заголосила вдруг рыжая, вынудив собеседника вздрогнуть от неожиданности, а после, чуть ли не истерично, засы́пала того вопросами. — Что ему надо? Зачем он влез? Какие цели преследует? Для чего ввергает в животный страх МОИХ пешек?
— Ну... — собравшись было с мыслями, хотел он что-то сказать, но был прерван еще не выговорившейся импульсивной особой.
— Ладно покалеченные мечники. Пустошь с ней, с этой сбрендившей извращенкой и тем осликом. Даже плевать на то, что на Чернохолмское баронство теперь даже боятся косо глянуть. Но, Меркут, зачем летать?!!
— Эм... — попытался было вставить слово серый, но так и не добился успеха.
— Ну сжег ты драконом Чернорощинских бандитов и успокойся. Ночь была — свидетелей раз, два и обчелся. К чему еще средь бела дня по всей провинции летать на этой своей черной жути? Все ж с ума теперь от страха сходят. Никто ж теперь из моих Чернокрайцев не желает покушаться на земли воюющих Черничей-фронтовиков, пока еще лежащие на тарелочке. Только и бери по праву сильного! Так нет же. По углам все забились и сидят не дышат. Весь план ослу под хвост, — сказав это, выдохшаяся рыжая что-то припомнила и скривилась. Но поборов рвотный позыв, со страдальческим видом выдала. — Фу, как вспомню доклад про эту Кобинэ. Бррр. Пусть духовенство издаст буллу какую-нибудь о моральной чистоте, чести и достоинстве высшего света. Негоже дворянам с аристократами свое грязное белье всем на глаза являть. Ну нравится тебе... эм, побольше, ну так и развлекайся у себя в маноре, зачем прям в трактир эту пакость волочь было? Сумасшедший дом!
— Непременно, дорогая, — наконец сумел включиться в разговор Меркут Ройзенг.
При этом, чуть поморщившись, он попытался представить себе: что же такое нужно было сделать, чтобы заслужить подобной участи от мстительного целителя Франта. Ведь очевидно же, что природа проклятия, постигшего кавалера Кобинэ из Чернопрудских, аналогична тому, что приключилось и с его отцом. Но если Борода совсем безумен, и сейчас замкнут в родовом поместье под присмотром доверенного персонала, то эта извращенка вполне всё осознает и, похоже, уже даже смирилась со своей новой сущностью. Вот только она начала порочить облик благородного сословия, поэтому и была быстренько низложена, да продана в Халифат, где ей теперь найдут достойное применение. Поговаривают, тамошние цирки очень ценят всякие такие номера со змеями и прочей мерзостью.
— Ну? — поторопила задумчивого собеседника ее величество. — Ты ведь обещал освободить меня от забот по всему, что связано с мальчишкой. И что я вижу? Он начинает рушить МОЮ игру, Меркут! А я не терплю, когда смешивают МОИ фигуры! Особенно, когда не понимаю целей этого.
— Ловиль, милая, ничто ведь не указывает на причастность Франта к тому странному природному явлению, что наблюдали излишне впечатлительные и малообразованные зеваки. Ну увидели они что-то во всполохах Чернорощинского пожарища, ну и что? Да мало ли, что там спьяну могло им показаться. Ну а после, понеслось. Даже вон, какую-то тучку на следующий день приняли за нечто летящее по небу, — всё более раздражая рыжую, начал своим пресным голосом нудить непрошибаемый очкарик. Однако видя, что оказываемый эффект противоположен желаемому, решил вывернуть в иную плоскость. — Я уверен, дорогая, враги целенаправленно вводят всех в заблуждение и распространяют многократно преувеличенные слухи, нагнетая тем самым...
— Ты хочешь сказать, что Волькара затеяла свою игру не по правилам? — вдруг остановилась и, пронзительно вглядываясь в глаза собеседника, вкрадчивым голосом поинтересовалась Ловиль «Решительная», от которого у ее собеседника похолодело где-то промеж лопаток.
— Дорогая, эту жадную до утех глупышку попросту могли ввести в заблуждение. А возможно и использовать, — найдя в себе достаточно мужества, сумел-таки никак не показать истинного своего состояния всё так же малоэмоционально отвечающий серый интриган.