Итак, по 3 кОО за двойняшек, из которых по 1 кОО сняли сразу после их возвращения к жизни, ну и 30 кОО за Игрока. Неплохо.
Теперь бы еще выявить наблюдателей, чтобы, прежде чем пустить в народ выгодную мне дезу, хотя бы знать: с кем имею дело. Хотя чего тут гадать-то, когда и так ясно же, что уши Дарской королевы тут торчат отовсюду.
Эх, неужто еще и к ней теперь нужно планировать визит?
****
Некоторое время спустя, где-то Северо-Западнее.
— Ну, и чего мы добились, Кови́ль? Я потеряла лучших своих девочек! — возбужденно ходила по лесной поляне невысокая, но удивительно спортивная и гибкая, еще не утратившая красоты пожилая женщина со стянутыми в тугой пучок повыше затылка выкрашенными в черное, как и у воспитанниц, волосами.
— Именно, Фоле́н! Ты видела как он двигался? Феноменально! Я никогда еще не встречала подобного уровня владения телом и оружием. А это о многом говорит, — воодушевленно отвечала ей особа в такой же, как и у собеседницы, удобной неприметной одежде без каких бы то ни было признаков принадлежности к каким-либо силам.
— Слишком большую цену пришлось заплатить за это твое «многое», — с горечью выдала первая, когда остановилась перед собеседницей, присевшей на ствол поваленного дерева передохнуть после столь стремительного марш-броска по пересеченной местности в сторону границы. — Он ведь так и не призвал дракона. Ну целитель — и что? При дворе ее величества сейчас два отираются. Толку нам еще от одного? Да и не выйдет его теперь сманить. Он же не дурак и легко поймет: подданными какого государства были посланные за ним убийцы. Я уж не говорю о типичном отношении к врагу, что по-любому сложится у него в ходе этой войны. Я решительно не понимаю смысла наших действий.
— Именно поэтому в нашей операции главная — Я, ма шери, — когда поерзала на неровном стволе, чтобы занять положение поудобнее, добавивив покровительственных ноток в интонацию, с превосходством и легким снисхождением, как неразумному дитю пояснила обладательница ярко голубых волос, убранных сейчас под особым образом повязанную невнятного цвета косынку. После чего, достав флягу, жадно отпила из нее.
— Ну так и поясни: почему мы не ударили массированно, когда могли, что гарантировано дало бы результат? Он ведь был уязвим в ряде моментов схватки и уже тогда было очевидно, что он пересилит моих девочек. А одновременный удар нас, двух командоров, и девочек, сильных рыцарей — имел бы предсказуемый итог. Так почему он всё еще жив? — с нарастающим раздражением и приблизив лицо к восседающей перед ней собеседнице, выдала гибкая особа. А выхватив из рук той протянутую флягу и порывисто сделав пару больших глотков, вернула ее и продолжила давить, как взглядом, так и интонацией на даже бровью не поведшую на подобное голубоволоску. — А если нашей целью всё же была не ликвидация столь сильного фехтовальщика-целителя, что теперь мне всё более становится очевидно, то зачем тогда всё это было, Ковиль Тугогро́тская? Что еще он нам может показать? Дракона? Ты готова еще кого-то отдать ему на заклание ради того, чтобы он явил этого своего дракона? Неужели это знание стоит так много? И разве нельзя было спровоцировать его как-то иначе?
— Тебе не понять, — вкрадчивым голосом, не дрогнув под напором собеседницы и будто бы пропустив мимо ушей едва ли не обличительные речи той, а расплывшись в хищной улыбке и с интонациями удава, продолжила пояснять ситуацию аристократка-оперативница, как только убрала флягу обратно на пояс и всё с той же царственностью восседала на бревне. — Ты мыслишь слишком прямо. Тут политика, Фолен. А тебя я ценю, мон ами, как раз за твою категорическую ее неприязнь и верность делу, невзирая ни на что. Именно поэтому я настояла на твоем участии в операции, смысл которой весьма и весьма секретен.
— Ты заставляешь меня думать, Ковиль, что сейчас мы преследуем интересы вовсе не Дарского королевства, а ты знаешь, что превыше Родины для меня ничего нет! И я любого... Ч-что... Чем ты меня опоила? Я... тебя... г-гадина... — изменившись в лице, начала было высказывать свои умозаключения гибкая особа, но, ощутив слабость в теле и приступ дурноты, упала на подкосившиеся колени и не в силах теперь даже и руки поднять, прежде чем окончательно повалиться без чувств, успела лишь прохрипеть пустые угрозы.
— Поспи, ма бьен-ами. Поспи. А у меня еще много дел, — вздохнув, напутствовала отходящую в лучший из миров старую подругу, очевидно, ещё и агент неких иных сил, прежде чем, встав со своего далеко не трона, но всё с той же удивительной осанкой, приняться оттаскивать остывающее тело в кусты.