— Что, прости? Здесь играет музыка так громко, что мне послышалось ты сказал ДОМ? — она смотрела уже не стесняясь. Въедалась своими карими глазами прямо в душу Драко, которую он скрывал. И тем сильнее становился интересным для нее. Вдруг.
— Может, пересядем на освободившийся диван от Долгопупсов? — не дождавшись ее ответа, он встал, расстегивая манжеты на рукавах, опустился на диван. Все так же грациозно.
Посмотрев на подругу, которая показывала что-то Блейзу и Тео в книге, Гермиона, допив стакан для смелости, села рядом со слизеринцем. Диван оказался таким мягким, что прогнулся посередине и невольно столкнул их плечами. Ее голое плечо касалось рубашки Малфоя и через ее тонкую ткань она чувствовала тепло, которое исходит от него.
— Так значит Дом? — спросила она, и как на зло свет стал намного темнее. Включили медленную музыку, загорелись светящиеся лампочки и Блейз позвал Полумну танцевать, Нотт тоже встал и ушел на танцпол, приглашая Парвати на танец. За праздничным столом остались только Драко и Гермиона. Погруженные в темноту бара, на них только падала светящаяся россыпь от лампочек.
— Я давно знал, что Блейз сделает ей предложение. И я сразу подарил им дом, — он начал закатывать рукава: правый, медленно левый. И завороженная этим действием, этими сильными предплечьями, которые усыпаны проводами вен, она увидела то, что пыталась забыть. Метка была такой же черной, как она помнила. Когда лучик от лампы упал на руки Драко, она с ужасом увидела, как метка рассечена множеством шрамов. Они были глубокими, судя по ширине.
Ей вдруг захотелось коснуться ее, но вовремя отдернула свою руку. Это не осталось не замеченным с его стороны.
========== 5 ==========
Ей вдруг захотелось коснуться ее, но вовремя отдернула свою руку. Это не осталось не замеченным с его стороны.
Гермиона решила перевести тему.
— Чей это клуб? Здесь столько волшебников. Явно не маглы придумали назвать бар «Дары смерти».
— Это бар Блейза, — неспешно ответил он. Хоть музыка играла очень громко, Гермиона слышала каждую интонацию его голоса. Он был спокойным.
— Знаешь, Малфой. Я уже ни чему не могу удивиться за этот вечер, — Гермиона засмеялась. — Полумна и Забини, вы с Ноттом здесь, клуб в центре Лондона полный волшебников и ты…
Он вдруг повернул голову. Последнее слово она сказала тихо. Молчание затянулось. Малфой все смотрел на нее, а Гермиона старалась отвести взгляд на все что угодно, лишь бы не посмотреть ему в глаза в ответ. В центре танцевали влюбленные, и она подметила про себя, что они очень красиво смотрятся. Мулат и бледная блондинка — кофе с молоком. Другие гости веселились так же. Сестры Патил, видимо, соблазняли Нотта, вечная конкуренция двух сестер, которые влюблялись в одного парня.
«Не много ли влюбленных здесь?», — думала Грейнджер.
— Почему ты здесь? — решила задать ему провокационный вопрос, лишь бы он перестал смотреть на нее.
Малфой потянулся за выпивкой.
— Однажды Полумна спасла меня, — сделал глоток.
Гермиона не выдержала и наконец повернула голову, и уставилась на него в немом вопросе.
— Представляешь, Грейнджер, не только гриффиндорцы могут спасать людей…
Он отвернулся и разорвал зрительный контакт. Ее грызло всё. Грызли мысли о вот этом всём, грызли вопросы, которые она не решалась задать слизеринцу, грызла совесть, что она позволила себе сидеть вот так, касаясь плечами с бывшим врагом. Заметив на столе фотоальбом, который подарили Долгопупсы, девушка потянула его на себя, чтобы отвлечься от разговора. И сразу поняла, что смотреть альбом она будет не одна. От его взгляда в свою сторону становилось жарко.
На первой странице была фотография самой Полумны, которая стояла босиком у озера и смотрела вверх — ее волосы развевались по ветру. Вторая фотография обрадовала Гермиону. На ней была вся золотая троица. Рон обнимал ее, а Гарри скромно улыбался в камеру. Уставшие, но счастливые лица. Она вспомнила, что этот снимок был на седьмом курсе, после войны. Были общие фотографии факультетов, даже слизерен, на котором она сразу нашла белую макушку. Третьекурсники, которые еще не знали, что ждет их впереди.
— В тот год ты мне неплохо заехала в челюсть, Грейнджер, — голос, который ввел ее снова в ступор.
— Жаль только один раз, — съязвила девушка, но улыбнулась в конце, не придавая своим словам грубый характер.
Страница за страницей, они смотрели на колдофотографии, с которых им улыбались счастливые сокурсники. Альбом подходил к концу, оставалось всего несколько листов, как вдруг у нее замерло сердце, когда она увидела Дамблдора, который стоял у трибуны в большом зале и что-то говорил, улыбаясь в камеру. Сердце щемило, заставляя вспоминать все события по новой. Гермиона заметила, как у Драко сжались кулаки и как он сделал большой глоток из своего стакана. Жалел ли он? Смог ли он убить? Что он чувствовал, когда стоял на астрономической башне, направляя палочку на директора. Эти вопросы она никогда не решится задать. Перевернув страницу вновь, она опять перестала дышать. На снимке был Орден. Семья Уизли, Сириус, Билл, Флер, Люпин и Тонкс. Фото было общее, как и общая цель, которая объединила их. У Гермионы задрожали губы, когда она смотрела на Нимфадору и Ремуса таких счастливых. Она старалась запомнить каждую фотографию, ведь многих людей уже нет. Но в сердце они навсегда. На последней странице у девушки побежали слезы из глаз. Джордж, обняв голову Фреда, взъерошивал ему волосы. Она почти слышала их смех. Она задрожала всем телом и вдруг Драко закрыл альбом, накрыв ее руку своей.
— Не хочешь подышать? — забирая из рук девушки толстый памятный альбом, положив его на стол, он протянул ей руку, чтобы помочь встать.
Она взяла ее скорее на автомате, чем желанием прикоснуться к нему. Ей было все равно, что ладони ее вспотели и он мог почувствовать это. Она шла впереди, огибая парные столы и стараясь не наткнуться на танцующих и таких веселых волшебников, параллельно вытирая слезы с глаз.
Гермиона с наслаждением вздохнула свежим воздухом и покрылась мурашками. Не от холода, на улице был еще теплый август, а от всех нахлынувших воспоминаний. Дверь открылась и вышел он. Она не поднимала головы, но видела, как напротив нее встает Малфой с начищенными до блеска ботинками. Осмелившись поднять голову, она заметила, как он быстро начинает раскатывать рукава обратно, пряча позорную метку.
— Знаешь, — она смотрела прямо на руку, где секунду назад был череп со змеей, — от некоторых позорных вещей невозможно избавиться, — положила левую руку к себе на предплечье, где до сих пор бледным шрамом было выведено «Грязнокровка».
— Как ты заметила, я пытался…
Молчание. Слова не шли. Было больно, обидно, непонятно. Но одно она знала точно: он изменился.
— Не могу поверить, что я сейчас стою с Драко Малфоем и веду обычную беседу, не получая в свой адрес нелицеприятные высказывания, — они оба улыбнулись.
— Я тоже никогда не верил, что люди меняются, но как видишь, — он развёл руками, указывая на себя.
Ее смех стал смелее. Обстановка разряжалась. Теперь она смотрела на него без опаски. В чем он был прав, так это в том, что люди меняются, пережив столько боли и страданий, - меняются все.
— Как у тебя дела, Гермиона?
Ее имя резало слух, когда он произнес его. Она уставилась на него и уже не улыбалась. Абсурдно было слышать свое имя без хамской нотки и, тем более, абсурдным был вопрос. Разве ему интересно? Или он хотел просто поддержать разговор?
— У меня они станут еще лучше, когда я к тебе приду домой, — от услышанного он поднял брови, — и увижу, что ты должным образом заботишься о своих эльфах.
Ее предложение прозвучало двояко. Она покраснела и хотела добавить что-то, но открылась входная дверь бара и вышли Полумна и Блейз.
— Я вижу война между слизереном и гриффиндором закончилась? И намечается еще одна пара? — мулат засмеялся от своей шутки.
— О, Блейз, не обольщайся. У меня есть парень, — три пары глаз уставились на нее. Полумна загадочно улыбалась, Забини щурил глаза, а Драко смотрел на нее непонятным взглядом, засунув руки в карманы брюк. — Ты лучше скажи, как здесь оказался этот бар в центре Лондона?