Начиная с четырнадцатилетия дочери, предки каждые каникулы и праздники увозили Мирославу в деревню к деду и бабушке. Свежий воздух, по их мнению, благотворно сказывался на мозговой деятельности, а также способствовал спокойному отдыху взрослых. Оно и понятно, ведь в деревне все друг друга знали, и волноваться не о чем.
Селение небольшое, две центральных улицы, которыми называют закатанные в асфальт покрытия, три магазинчика с забытой и выцветшей вывеской «Сельпо», один Дом культуры, который по совместительству клуб. Работы в селе навалом: пилорама, ток с огромными навесами и дробилкой, тракторный парк, молокозавод на отшибе, и, конечно, бескрайние поля, засеянные всевозможными злаковыми и бобовыми.
В один из таких отпусков, летом, в самое кайфовое время всех учащихся, когда Мирославе исполнилось пятнадцать, она познакомилась со своей родственной душой — Иркой. Стоит отметить, что начало дружбы выглядело таким же мутным, как все, что Иванову окружало.
День тогда выдался хорошим, не изнуряя жарой, но и не вынуждая кутаться в кофту. Едва стемнело, полупьяный пастух разогнал по дворам коров, наевшихся луговой травы и оравших в ожидании вечерней дойки. Вот тут началась деревенская движуха, как обычно.
С одной стороны, у Мирославы зудело желание побродить по деревне, а с другой — вернуться в город. Друзей в захолустье себе не нажила за прошлые приезды, так… познакомилась да парой фраз перекинулась. Чувство изгоя и чужака напрягало.
— Мирка! — крикнул дед Василий. — А ну, поди сюды! К тябе тута мокрощелка соседская нафуфырчитая приперлася.
В такие моменты Мира понимала, в кого пошла Фрау Маман. Папуля ее вводил в краску даже стариков на пилораме, куда с постоянством сбегал побухать.
— Иду, — отозвалась внучка, молясь, чтоб кто-то ошибся адресом. Глупо, разумеется. На грани фантастики, но мечтать же не вредно.
Дочь соседей через два двора, Марина Кудрявцева, стояла на веранде. Если ее как-то задели слова курившего на скамейке старика, то вида она не подала.
— Привет, Мир! Пойдем сегодня в клуб? — представить себе полноценное увеселительное заведение с амбалами на фейсконтроле и неоновыми огнями на вывеске в этой дыре под названием Елизаветино приезжая гостья не могла.
— Привет. Я не собиралась никуда, — в искренности приглашения Мирослава также сомневалась. Вероятнее всего, родственнички подсуетились, а Маринку заставили пытками и шантажом.
— Не гарцуй как кобылица в стойле, — вставил, кряхтя, дед. Припечатал бычок докуренной папиросы о землю и направился в дом. — Поди мозги проветри. Глазами постреляй… Чаво вы там ищщо делайти на танцульках? Трясогузкой покрути…
— Дед! — больше всего хотелось взвыть от подначек старого человека. Стыд уже не выбирался из своей норы, потому что бесполезно, когда рядом такие языки.
— Ох, мать твою через коромысло, что я опять не так сказал?! — возмутился старик, и махнув рукой на манер отсыла в самые нелицеприятные места, скрылся за дверью.
— Прав деда Вася. Пойдем, — засмеялась Марина. — Познакомлю тебя со всеми. Не сидеть же в четырех стенах три месяца. В этом году все как сдурели. Прикатили с городов. Народа — тьма.
— Ладно. Ты иди. Я позже приду, — без боя сдалась Мирослава. Сидеть взаперти, действительно, отстойно.
Спустя два часа она подходила к клубу. Старое каменное здание с колоннами напоминало библиотеку. При входе около десяти сколотых ступенек, а внутри обшарпанные стены с облупившейся голубой краской, и конечно, вздутый местами пол. Танцуйте, так сказать, с удовольствием.
В общем, настоящий Дом культуры для тружеников села. Ой, выбирать в любом случае не приходилось.
Едва Мирослава переступила порог увеселительного заведения, под заинтересованными взглядами местных и приезжих мачо, как к ней подскочил высокий парень. Внешне около семнадцати лет, хотя, кто там разберет, на молоке они все в плечах трещали. Симпатичный. Белобрысый. Без брекетов и листьев салата между зубов. Но все же не тот типаж, который Мира цепляла для себя.
— Я Роман, — всем своим видом юноша излучал веселье и жизнерадостность, не разделяемые новенькой, потому что напугал. Гад.
— И? — недовольно бросила гостья.
— Познакомимся? Потанцуем? Прогуляемся? — поиграл бровями Роман многообещающе.
— Попрощаемся, — хмыкнула Мира и добавила: — Сразу.
Обойдя преграду, она двинулась к Марине, которая сидела на подоконнике в глубине этого несуразного места.
— Эй, королева, — женский голос с нотками явной издевки вынудил обернуться. — Давай-ка выйдем. Корону твою поправлю.