— Если ты не хочешь говорить — не говори, просто скажи обидел тебя кто или нет?
— Вы Михаил Игоревич, — ответила ему я, чуть улыбнувшись и вытирая слезы.
— Я был бы польщен, Журавлева, если бы не знал тебя. Ты никогда не расплачешься из-за меня, — уверенно сказал тот. Хуанитос прав я не буду лить из-за него слезы, ну по крайне мере мы так оба думаем.
— Так, что может все-таки выпьешь со мной, а то на душе так хреново, а самому пить горько и не весело? — попытка предложить выпить с ним не закончилась.
— С последних моих приключений я закодирована, — протянула я, вспомнив демобилизацию Даниила. — Да и тете Заре обещала.
— Да брось, Журавлева, — машет рукой он. — Напиться я тебе не позволю, как-никак я ведь твой дядя. И Заре ничего не скажу, — уговаривал меня мужчина. Наблюдая, затем как он прижимает нервно губы, я тяжело вздыхаю и сдаюсь.
— Ладно, это первый раз, когда я выпью с вами и последний раз, когда я вообще пью…
Мне не хотелось сейчас напиться, как в прошлые разы. Мне хотелось его поддержать, ведь сейчас он выглядит подавленным, хоть и пытается это скрыть своей улыбкой.
Спальня Бориса, в которую меня завел Михаил Игоревич, просто была каким-то алкогольным складом. В шкафу, который стоял в конце большой комнаты, было много разных бутылочек с алкоголем. Было всё. Но всё это стоило не как обычное шампанское или же вино.
Я удивленно проследила, затем, как мужчина доставал бутылку коньяка.
— Что предпочитает дама? Тут большой выбор, — выдает мужчина, а я, же не веря своим глазам, потираю их. Не вериться даже, никогда бы не могла подумать, что буду пить со своим преподавателем, будто это сон.
— Журавлева, ты уснула? — пощелкал своими пальцами перед носом.
— Да, извините, — немного заторможено отвечаю. — Буду пить, что и вы, — отвечаю ему я.
— Уверена? Я хочу «Hennessy», — протягивает тот.
Какое совпадение я тоже. Всегда хотела попробовать его, слышала один из дорогих коньяков.
Но откуда столько алкоголя? Как-будто в баре. И это всё в комнате жениха Зары. Он любит выпить? Судя по количеству, тот их продает.
— Да, я с вами, — подхожу ближе, и смотрю на стеклянный бутылки, которые отличались своим внешним видом, цветом и содержимым друг от друга.
Мужчина видит, как я от изумления раскрываю рот, и перевожу взгляд то с одной бутылки, то на другую.
— Я вижу, ты изумлена, — протягивает тот, я киваю головой.
— Ещё бы. Я никогда не видела такое количество алкоголя, тем более у кого-то дома.
— Погоди, пока челюсть не теряй, у моего брата ещё больше спиртного, чем ты думаешь, — усмехается он, снимая очки. Слежу, затем как его рука стягивает с переносицы очки. Я затаиваю дыхание. В этот момент, будто приросла к полу, и не могла пошевелиться. Шатен откладывает их на тумбочку, стоящую рядом с кроватью, и переводит на меня взгляд. Я стою в недоумении. Что это за ощущения, которые проходят по всему телу, будто внутри меня что-то ноет? Меня бросает в жар. Он просто невероятно охрененный. Без очков он выглядит слишком опасно.
Он замечает мои обжигающие взгляды, и слабо усмехается.
— Не знаю о чем ты сейчас думаешь Журавлева, но мне нравится твой взгляд.
А мне ваш. Сейчас вы будто не тот мужчина, которого я невзлюбила в первый день нашего знакомства.
В этот миг, кажется, я теряю контроль над своими ногами, их словно нет, не чувствую пол.
Что такое? Мне вдруг не по себе становится.
— Михаил Игоревич, вы что такое говорите? Я просто изумлена, увидев такое количество спиртного, — как можно спокойней проговорила я, надеюсь ему не слышны удары моего сердца, и он же не умеет читать мысли?
— Это подарки от коллег и партнеров. У Бориса на самом деле аллергия на алкоголь, — выдает Невский. — Хочешь насладиться алкоголем в спальне моего брата? — спрашивает он, взъерошивая свои волосы. — Подержи, Журавлева, — передает мне в руки бутылку, скидывая с себя пальто. О боги, он в обтягивающей водолазке. Сквозь ткань заметно, что у него спортивное тело. Неудивительно почему рядом с ним ошивается та модель.
— Хочу… — произношу я, думая, что про себя, но нет я сказала это в слух, обратив на себя внимание Михаила Игоревича. — Ой, в смысле… Мне без разницы, где пить, то есть я имела ввиду, — покраснев ещё больше, пыталась оправдаться. Карие глаза, которые только что смотрели изумленно на меня, стали лукавыми. Послышался смех. Я насмешила его.
— Видела бы ты сейчас себя, такая смешна. Пытаешься оправдаться. Выглядит мило.
Мило. Мне не послышалось? Этот красивый мужик назвал меня «милой»?