— Ревнуешь что ли? — склонился надо мной учитель, заглянув в мои испуганные глаза. Снова он так близко. Совершенно не думает о моём сердце, оно же так и выскочить может.
Ревную? Кто, я? Он что… экстрасенс? Или же я очевидное палюсь?
Выкидывая в урну окурок, я хмыкаю.
— Ну вот ещё. Фантазер вы, Михаил Игоревич, — доставая из кошелька магнитик от домофона, произношу.
— Может быть. Однако, Настя, мы договорились, чтобы ты называла меня по имени.
— Уж извините, язык не поворачивается, — огрызаюсь я.
— Ты сегодня без настроения что-то, — задумчиво протягивает.
Спасибо, что заметил. А благодаря кому я такая?
— Вам кажется, — произношу, входя в кабинку лифта, нажимаю на кнопку. Двери начинают закрываться, как Невский просовывает ногу, и те открываются.
— Ну нет, не кажется. Ты перед моим носом чуть дверь не закрыла. Голос холодный, да и вообще напряженная какая-то. Случилось чего, Блинов обидел? — последний вопрос разозлил меня окончательно. Причем здесь, мать его, Блинов? Что, больше других источников бед не придумал? А себя в категорию обидчиков не хочет записать?
— Не ваше дело, — как только на моем этаже открывается дверь, я выхожу, а следом Хуанитос.
— Как это не моё. Ещё как моё, я же должен знать, что происходит с моей племянницей, — обхватывает мои плечи и смотрит в глаза. От чего возникает желание плюнуть ему в лицо и ударить по голове сумкой. Убирая его руки от себя, начинаю возиться с замочной скважиной.
— Слушайте, вы по делу или как?
— Я тебя понял, ты мне не доверяешь, — шепчет Невский, я резко поворачиваюсь к ним, собираясь что-то сказать, но вместо этого пытаюсь сдержать слёзы. Если бы кто знал, как мне сейчас обидно, мало того, что влюбилась в запретное, так ещё и невзаимно. Так хочу плакать. Так хочу закричать. Но этим я не достучусь до него, у него на уме другая. — Насть, я пришел, чтобы поставить тебе зачёт по английскому.
— Вы так ко всем ходите, чтобы зачёты проставить? — мой голос снова ловит нотки дрожи. Какая я всё-таки дура. На что я обижаюсь-то? На то, что снова влюбилась и снова любовь больная? Мне никогда не будет везти в таких делах, ибо я самая настоящая неудачница.
— О, возвращение блудного Невского, — за спиной слышу голос брата. Даниил уже дома. Какое облегчение. Долго не думая, я вручаю в его руки пакет с купленными в супермаркете продуктами и торопливо бегу по лестничной клетке. Девять этажей, будет время поплакать. Да что такое, во мне словно убили мужественную Журавлеву. Я хочу выговориться и поплакаться, но беспокоить Андрееву не буду. Она и так не в восторге от моей любви к Невскому, а так ещё возненавидит.
Отключаю телефон и иду в город, где людей так много, что среди них можно затеряться. Жизнь она такая, сегодня ты улыбаешься от того, что тебе невероятно круто с человеком, а завтра давишься слезами от боли, вызванной этим же человеком.
Вывески на улице праздничные: горят Деда Морозы, махая руками, будто приветствуют. Мелькают цветные лампочки на висящих гирляндах. Люди в различных костюмах зазывают к себе. Один из "Истории игрушек", кажется, Баз, подходит ко мне и протягивает рекламную листовку.
Стою с опущенной головой, сжимая лист. Мои руки обхватывает человек в костюме, и я испуганно смотрю на него, а после меня обнимают. Интересно, аниматоры все такие?
— Настя, — слышу, как женский голос произносит моё имя. Женщина снимает голову своего костюма, и на меня смотрит пара зеленых, родных и таких долгожданных глаз. — Настенька, — выступают слёзы, когда смотрит на меня.
— Ма… мама? — возглашаю изумленно я, когда она целует мои руки, при этом плача. Трудно сказать, что я сейчас испытывала, однозначно, радость, а ещё шок. Столько прошло лет, и вот мы снова встретились. Я не ненавижу её. Я рада нашей встрече, пускай она и вышла слегка не такой, как я её себе представляла.
Глава 24
Допиваю остывший шоколад, сидя на стуле в одном из детских кафешек, и наблюдаю за тем, как женщина расправляет свои русые волосы и смотрит на меня, слабо улыбаясь. Мама, которую я давно не видела, уже месяц жила в городе, снимая скромную однокомнатную квартиру. По её рассказам, она рассталась с молодым пареньком, который изменил ей со своей ровесницей. Ни капли не жалея о расставании, она приехала в Москву. О свадьбе Зары, как оказалось, она узнала от меня. С отцом же они ещё не виделись.