«26.3.1911. Ночью ни на минуту не сомкнули глаз из-за непрекращающихся [у Кати] болей и жара».
Врач, тем не менее, не терял надежды на спасение ребенка, он советовал не опережать события. Мать наняла сиделку и взяла на себя все заботы по дому. Зятя и детей отправили обедать на Арчисштрассе, а стол для празднования дня рождения Голо готовили в комнате больной Кати. Через четыре дня «открылось кровотечение», и, очевидно, доктор Фальтин решил все-таки прервать беременность.
«1.4.1911. Катя очень ослабла из-за предложенного Фальтином упражнения, способствовавшего выходу эмбриона естественным путем, что окончательно измучило ее».
Катя очень тяжело перенесла последствия апрельского аборта. Поездка супругов на отдых в Венецию в апреле 1911 года была прервана из-за разразившейся там эпидемии холеры, не помогло выздоровлению и лето, проведенное в Тёльце. С августа 1911 года в записях Хедвиг Прингсхайм все чаще появляются строки о бронхиальной инфекции, о «легочном кашле» дочери, который не поддавался лечению домашними средствами: «Кате очень плохо, вечером постоянно поднимается температура».
Томас Манн пригласил надворного совета ника доктора Мая, светило в медицине, который одиннадцать лет тому назад удостоверил его непригодность к военной службе. Он ничего не обнаружил «в Катиных легких», но тем не менее рекомендовал ей отдых в горах, о котором в тот же день и было решено во время «семейного чаепития». Это получилось весьма кстати, поскольку Альфред и Хедвиг Прингсхайм уже давно запланировали поездку в Силс-Мариа. Они уехали 2 сентября, «они» — это Хедвиг Прингсхайм с дочерью и сыном Петером. Альфред отправился к ним десять дней спустя. Томас Манн с детьми и прислугой остался пока в Тёльце.
Каким бы приятным и интересным ни оказалось общество в Силс-Мариа — они повстречали там Либерманов, Бонди и многих других знакомых, — пребывание там не улучшило Катиного состояния. Температура не снижалась, и уже через день после возвращения домой пришлось вызвать тайного советника Фридриха фон Мюллера, одного из знаменитых терапевтов того времени и директора клиники медицинского университета. Однако и он не обнаружил причины повышения температуры, поэтому фрау Томас Манн отправилась в Тёльц к своей семье.
В последующие месяцы тайный советник фон Мюллер, консультировавший Катю Манн, так и не смог определить ее болезнь. И тут — как всегда! — Хедвиг Прингсхайм опять взяла инициативу в свои руки и раздобыла сведения о санатории в Аросе. Но прежде чем окончательно объявить о своем решении, она проконсультировалась еще у одного нового врача, доктора Борка, «который утверждал, что у Кати, вне всяких сомнений, катаральное воспаление верхушки легкого и рекомендовал лечение сывороткой», при этом он произвел — во всяком случае, на мать — «впечатление незаурядной личности»: «в какой-то степени à la пастор Кнайп»[50], но вполне серьезный человек.
Как-то раз этот самый доктор Борк упомянул в разговоре один санаторий в расположенном неподалеку Эбенхаузене, где применялась серотерапия, и вот уже через несколько дней, после еще одной консультации «здравомыслящего» надворного советника Мая, который, очевидно, ничего не имел против рекомендованной терапии, мать и дочь осмотрели предложенную им в санатории подходящую комнату и остались там на обед, чтобы получить представление о людях, лечащихся там; обе сочли «общество» — «за столом собрались пятнадцать пациентов» — «не очень интересным», но тем не менее дали согласие на прохождение тамошнего курса.
Через несколько дней Катя переехала в Эбенхаузен, где без особого труда ее могли навещать мать и дети. Кроме того, она сама регулярно наезжала в Мюнхен к доктору Борку, который делал ей инъекции. Первое время казалось, что ее здоровье пошло на поправку, однако очень скоро наступило резкое ухудшение, и мать, вернувшаяся после поездки к берлинским родственникам, нашла дочь в весьма плачевном состоянии, вызывающем опасения. Сомнений не было: виновницей развития болезни явилась серотерапия, и Хедвиг Прингсхайм не медля — вопреки заверениям доктора Борка, не видевшего повода для беспокойства, — договорилась с фон Мюллером о консилиуме, после чего предложила отправить дочь на лечение в Давос. Против такого решения у тайного советника возражений не было.
На следующий день — 7 марта 1912 года — она сообщила дочери и зятю о своих намерениях. «Советовалась с Катей и Томми по поводу Давоса, пока безрезультатно».
50
Кнайп Себастьян (1821–1897) — немецкий католический священник и целитель, использовавший для лечения естественные силы природы; он открыл собственную водолечебницу и ратовал за здоровый образ жизни, приближенный к природе.