Я тяжело вздыхаю и возвращаюсь к животрепещущей теме.
— Ладно, не отвлекайся. Что ты мне завтра скажешь у озера?
— Понятия не имею. На ходу что-нибудь придумаю, — Малфой морщится. Он не смотрит на меня и вообще неохотно ведёт беседу о нашем разрыве.
— Но мне нужно знать! — я повышаю голос и горячусь. Но быстро сдуваюсь — не время для излишней драматичности. Уже спокойнее добавляю. — Я хочу морально подготовиться. Чтобы убегать от тебя в фальшивых слезах, а не настоящих.
Я давлю на Малфоя с мазохистской фанатичностью. Желаю прочувствовать наше лживое расставание сегодня, лишь бы не расклеиться в самый неподходящий момент завтра.
Меня ни разу не бросали. Мой первый и последний на сегодняшний день настоящий парень в лице Седрика Диггори, как вы наслышаны, умер. Не знаю, можно ли это сравнить с настоящим разрывом. Наверное, нет. Мы не успели попрощаться, поссориться или пережить какой-либо кризис в наших отношениях. Неожиданная разлука с ним стала событием абсолютно… нелогичным. Вот он улыбался и махал мне за завтраком утром того самого дня, а вот наступил вечер и отец Седрика страшно кричал над телом сына. А я смотрела на него и совершенно не понимала, что вообще происходит. Иногда мне кажется, что до сих пор не понимаю.
— Хорошо-о, — тянет Малфой. Некоторое время он смотрит куда-то вдаль затуманенным глазами. И после нехотя продолжает. — Например, я могу сказать, что ты шумная, невыносимая и болтливая, и встречаться с тобой можно только ради победы в споре.
— Жёстко, — слушать подобное мне неприятно. Даже неприятнее, чем я предполагала. — Впрочем, я справлюсь.
— И как ты обзовёшь меня в ответ? — Малфой наконец-то переводит внимательный взгляд на меня и взирает с интересом.
Меня же его вопрос удивляет. Я пожимаю плечами и просто отвечаю:
— Никак.
О чем я действительно не думала — так это о собственной реакции. Точнее, у меня единственный план: картинно разрыдаться и убежать. Но Малфоя мой ответ явно не устраивает. Он раздражающе цокает языком и качает головой.
— И не назовешь меня мерзким белобрысым уродом? Или поверхностным идиотом? А может, выпердышем соплохвоста? Не вмажешь пощечину? Не скажешь драматично “Мне жаль потраченного на тебя времени”? Совсем ничего? — он с таким неподдельным разочарованием в голосе задаёт эти вопросы, что мне становится даже немного стыдно.
— Я не люблю обзываться, — еле слышно бурчу под нос. Я оправдываюсь.
Малфой резко поднимается с места и прохаживается передо мной туда-сюда. Он запускает пальцы в свои светлые волосы и явно размышляет над каждым последующим словом.
— Тебе надо научиться давать отпор, — Драко окидывает меня оценивающим взглядом. — Знаешь, что сделала бы любая нормальная девушка, поступи я с ней как с тобой?
Вместо ответа я только обиженно соплю. Значит, я ненормальная девушка?
— Например, Паркинсон точно выбила из меня всё дерьмо. И твоя подружка Джулс. Да даже какая-нибудь Грейнджер сделала ровно так же.
— Но мне не хочется называть тебя уродом и, тем более, выбивать… дерьмо.
Малфой опирается на стену напротив. Мне некомфортно. Он возвышается надо мной и занимает в нашем споре лидирующую позицию. Я же неловко жмусь на пледе и перебираю его ворсистый край.
— Зря, — коротко резюмирует Драко. — Продолжишь в том же духе, и рискуешь нарваться на того, кто будет с тобой жёстким на самом деле.
Мне есть, что на это ответить. Например, что окружающий мир — это не гостиная Слизерина. Что необязательно постоянно спорить и ждать подвоха, иногда можно просто довериться и плыть по течению. Что я искренне верю в одно: подобное тянется к подобному, а хорошие люди — к другим хорошим людям. Однако я молчу. Возможно, Драко в чём-то прав. Я всё же слишком мягкотелая.
— Мне нравится “выпердыш соплохвоста”, — неуверенно отвечаю. — Назову тебя так.
Малфой складывает руки перед собой и удовлетворённо кивает:
— Отлично. Я на это, конечно же, отреагирую. Например, назову тебя “тупой грязнокровкой”. Согласен, звучит избито. Однако мы, вроде как, должны говорить на эмоциях. Самое то! И это… Про пощёчину я передумал. Никаких пощёчин.
Я облегчённо выдыхаю. Публично ругаться — ещё куда ни шло. Но драться — точно не моё. Драко заметно успокаивается и садится обратно на плед, рядом со мной.
— Совет на будущее, — не выдерживаю я. — Перестань всех вокруг называть грязнокровками. Расизм уже давно не в моде.
Дальнейшую беседу Драко продолжает уже в более миролюбивом тоне. Неожиданно для меня, он улыбается на моё замечание:
— Встречный совет на будущее: перестань соглашаться на сомнительные авантюры наподобие фальшивых отношений. Неважно, что в моде или нет в маггловском мире. В волшебном репутация решает практически всё.
— Поэтому ты выбрал репутацию человека, который оскорбляет всех подряд?
— Я выбрал репутацию того, с кем не каждый решит связываться, — Малфой картинно закатывает глаза на мой вопрос, будто я не понимаю очевидных вещей.
Мы опять молчим. Теперь изначальный план Драко “на ходу что-нибудь придумаю” не кажется таким уж и плохим. Меня больше не мучают сомнения в его актерском мастерстве. Видимо, проблемы завтра будут у меня. Я неплохо разыгрываю фальшивые отношения, но, подозреваю, рискую провалиться в фальшивом расставании. У Малфоя дела обстоят ровно наоборот — ему не привыкать быть жёстким.
— А ты впервые целых пять минут был болтливее меня, — говорю я после непродолжительной паузы. Надо срочно разрядить обстановку.
— Ещё полчаса назад я не верил, что такое возможно, — Драко ухмыляется.
Я придвигаюсь чуть ближе к нему и примиряюще толкаю его в плечо.
— Признайся, ты будешь по мне скучать.
И я смеюсь. Подобное предположение звучит фантастически даже для меня. Наверное, к ужину следующего дня Малфой и думать забудет обо мне, споре и нашем расставании у озера. Лишь облегчённо выдохнет от мысли, что ему не придётся отдавать Нотту вещь своего отца.
Но Драко мне не отвечает и не смеётся в ответ. Только хмурится, двигается и увеличивает расстояние между нами на пару сантиметров.
***
С утра моя подруга Джулс триумфально возвращается из больничного крыла. Она картинно слабым голосом отвечает “спасибо” на радостные приветствия приятелей и заходит в Большой зал, опираясь почему-то о Джорджа Уизли. Да что между ними происходит, не понимаю. Она садится рядом со мной, прощается с близнецом и уже более твёрдым деловитым тоном обращается ко мне:
— Я слышала, что ты поругалась с Фредом? Почему ты мне ничего не рассказала? И из-за чего вы поссорились? Джордж молчит как партизан.
Вместо ответа я тяжело вздыхаю.
Я действительно практически ничего не рассказывала Джулс, хотя навещала её каждый день. И на вопросы о Драко не отвечала. И предпочитала сменить тему с парней на учёбу или какие-то другие дела. Мне до сих пор сложно врать моей лучшей подруге.
— Это неважно, — я пожимаю плечами. — Мне не хотелось тебя волновать. Мы просто не поделили… столик у мадам Паддифут.
Джулс с недоверием смотрит на меня, однако больше ничего не спрашивает. За что я особенно сейчас ценю подругу — это за тактичность. Она никогда не будет лезть в душу, если видит, что это неуместно. Я барабаню пальцами по столу и говорю:
— Послушай, не приходи сегодня в обед на озеро. Пожалуйста, ради меня. Ничего не спрашивай. Просто не приходи. И если услышишь какие-то слухи обо мне, не верь. Я тебе всё потом обязательно объясню.
Я решаюсь. Единственным исключением из наших с Малфоем договорённостей станет Джулс. Конечно, уже после фальшивого расставания с Драко. В субботу мы устроим с ней девичник, я угощу Джулс любимыми “Берти Боттс” и обязательно в подробностях ей всё поведаю. Эта мысль даже придаёт мне храбрости. Она напоминает о том, что после сегодняшнего концерта будет нормальная жизнь. Уютная и спокойная.