Джулс делает глубокий вдох и тараторит:
— Блейз Заббини рассказал Дафне Гринграсс, а та рассказала Альберту Галахеру, а тот в свою очередь сказал Джипси. И та, конечно же, сболтнула мне, что Драко Малфой на тебя поспорил и встречался с тобой из-за спора. И собирался позавчера с позором бросить у озера, но почему-то не стал! Они делают ставки, бросит ли он тебя сегодня. А я им сказала, что если он это сделает, я превращу его в вонючий кусок протухшего сыра и скормлю троллям.
Джулс срывается с места и пересаживается ко мне, на кровать. Она приобнимает меня и поглаживает по голове.
— Я, конечно же, сразу побежала к тебе. Не переживай. Я ему такую трёпку задам. Хочешь поплакать? Поплачь. Вот сейчас поплачешь, и мы пойдем за этим мелким засранцем. Я засуну его мерзкую волшебную палочку в его мерзкую…
Полностью её слова я повторять, пожалуй, не буду. Просто знайте, ещё минуты две Джулс ругается на все лады и её филигранному владению острым словом сама бы Рита Скитер позавидовала.
Я в это время застенчиво тереблю край одеяла и гадаю, какова вероятность, что в кусок протухшего сыра превратят меня, если я во всём признаюсь. Наконец, решаюсь. Аккуратно освобождаюсь из её объятий и на всякий случай отодвигаюсь.
— Я не буду плакать. Сейчас ты выдохнешь, отложишь волшебную палочку на безопасное расстояние, и мы поговорим. Но о нашем разговоре ты никогда и никому не расскажешь.
Мне срочно нужен союзник. Тот, кто выслушает меня, узнает всю правду и даст совет. Или пинка. Или совет с пинком. Не берусь утверждать точно, что именно я заслуживаю. Джулс тупо пялится на меня и, кажется, не понимает ни слова.
— Какой разговор? Какой отложи волшебную палочку? Ты не слушаешь? — она хватает меня за плечи и легонько потряхивает. — Драко Малфой поспорил на тебя. Он встречался с тобой из-за глупого пари, а потом хотел бросить при всех и опозорить. Очнись! Пореви! А потом мы пойдём превращать его в сыр.
— Не надо никого превращать в сыр.
И я всё ей рассказываю, с самого начала — а именно, того дурацкого дня, когда Драко Малфой поймал меня в коридоре. Она слушает внимательно, периодически шипит что-то в духе “Как ты могла столько молчать”, иногда укоризненно качает головой, а порой и вовсе хватается за волшебную палочку и ожидаемо обещает превратить в сыр меня. Не забываю я и про Фреда Уизли, который шумной рыжей тенью сопровождает меня и Драко всё повествование. После моего рассказа несколько долгих минут Джулс не издаёт ни звука. Только пялится куда-то в стену и раздумывает о чём-то.
Наконец, после паузы она говорит и звучит совершенно спокойно:
— Значит, в Малфое очнулась совесть, и он не смог тебя бросить при всех.
— Вряд ли совесть. Скорее — испуг, — морщусь я.
Джулс лишь демонстративно закатывает глаза:
— Я тебя, конечно, люблю, но в людях ты совсем не разбираешься.
Я не спорю. Возможно, Джулс права.
— Ладно, — она похлопывает себя ладонями по коленям, по её лицу расплывается довольная улыбка. Я знаю это выражение. Моя подруга точно что-то решила, а мне остаётся только соглашаться и кивать. — С Фредом я разберусь. Поговорю с Джорджем, а он с Фредом. Всё ему объясним, и вы помиритесь.
Я в ужасе. Пялюсь на Джулс и даже моргать забываю. Что во фразе “о нашем разговоре ты никогда и никому не расскажешь” ей непонятно?
— Я же попросила: никому не говорить о моем соглашении с Малфоем. Я ему обещала, — медленно объясняю, некоторые слова произношу по слогам, чтобы Джулс лучше поняла. — Да и Фред всё равно меня ненавидит.
— Ох, Элли, если верить Джорджу, Фред испытывает к тебе что-то противоположное ненависти, — Джулс укоризненно качает головой. — Но я не говорила тебе, потому что верила, что ты на самом деле встречаешься с Малфоем.
Джулс кривится, а я перевариваю услышанное. Что у нас там противоположно ненависти? Да не может быть. Глу-по-сти. И я окончательно запутываюсь.
— Не волнуйся, — продолжает Джулс. — Я возьму клятвенное обещание, что это не уйдёт дальше Уизли. Джордж за этим проследит.
— С чего это Джордж такой послушный стал? — я цепляюсь за этот вопрос и на минуту отвлекаюсь от размышлений о Драко и Фреде. Что-то во всей этой истории мне кажется странным. Общение Джулс с Джорджем проходит где-то фоном, однако я снова и снова мысленно возвращаюсь к их непривычному взаимодействию.
Неожиданно Джулс краснеет как помидор. Она переводит взгляд с меня на свои коленки и ищет на брюках несуществующую ворсинку.
— Ну… мы… там… и как-то… само оно, — привычное красноречие покидает мою подругу. Она набирает в грудь воздуха и выпаливает на одном дыхании. — Между нами что-то происходит.
— Что-то? — я в недоумении. — Вы встречаетесь?
— Фу, нет. Или да. Короче, просто что-то, отстань.
Джулс отворачивается, а я ухмыляюсь. Наверное, не стоит пока напоминать ей об обещании “никогда-никогда не встречаться с этими дурацкими гриффиндорцами”. Его она дала как раз в тот год, когда Поттеру с друзьями Дамблдор вручил дополнительные баллы и Кубок Хогвартса ускользнул из-под носов бедняг-слизеринцев.
Однако дуется подруга недолго. Вскоре она снова невозмутимо смотрит на меня и резюмирует:
— Я утрясу всё с Фредом. Надо же тебя спасать от последствий всей той каши, что ты заварила. И не спорь! А ты поговори уже с Драко и выясни, в чём дело.
— Не могу я с ним поговорить. Он от меня убегает, — чистая правда. После той сцены у озера он обходит меня стороной.
— Значит, догони, Элли. Я знаю Драко, и бегает он не очень. Терпения не хватает.
***
Но в чём-то и Джулс ошибается. От меня Малфой убегает мастерски! Драко не появляется на ужине в Большом зале. А завидев меня в одном из коридоров, резко разворачивается на сто восемьдесят градусов и спешным шагом удаляется.
Я начинаю злиться. Ситуация складывается странная, и я совершенно не понимаю, что мне делать. Для всех мы, вроде как, до сих пор остаёмся парой. По крайней мере, Азалия уже осторожно интересовалась, почему мой бойфренд больше не появляется рядом со мной и всё ли у нас в порядке. Мне пришлось пробурчать в ответ нечто нечленораздельное и уткнуться в книгу.
Моё терпение на исходе и я даже планирую через Нотта передать записку, когда Малфой меня опережает. Ровно через три дня после нашего разговора у озера в библиотеке меня ловит первокурсник со Слизерина, не сказав ни слова, сует записку под учебник и убегает. Не очень они общительные на своем Слизерине.
На клочке бумаги значится короткое “В 11 в той аудитории”. Я издаю страдальческий стон. Должна признаться вам честно: как же я устала гулять по Хогвартсу ночью! Конечно, если меня остановят преподаватели, как староста я могу вывернуться. И всё же ночью я предпочитаю лежать в своей кровати и смотреть сны. Но в последнее время это прекрасное развлечение доступно мне реже и реже.
И всё же, несмотря на внутренний протест, в 11 я подхожу к кабинету в северном крыле замка. Малфой уже ждёт меня. Я вздрагиваю, когда огонёк на конце его волшебной палочки освещает мне лицо.
— Ты впервые не опоздал, — отмечаю без улыбки. Я до сих пор немного злюсь.
— Сам удивляюсь, — Малфой тоже не улыбается. Только неопределённо пожимает плечами.
Некоторое время мы молчим и разглядываем стены. Всякий раз, когда наши взгляды случайным образом встречаются, мы быстро отворачиваемся друг от друга.
— Зачем ты позвал меня сюда? — я не выдерживаю первой. — И что, позволь спросить, за чертовщина случилась у озера?
— Сегодня я сказал Нотту и Крэббу, что ты уже меня бросила, — просто отвечает Драко.
— Э-э-э. Что? — я не верю собственным ушам. С чего бы вдруг Малфою лишать себя возможности поиздеваться при всех над глупой грязнокровкой.
— Что слышала, — огрызается мой собеседник. — Сказал им, ты наплела мне что-то про Диггори и своей неготовности к новым отношениям и ушла. Поэтому представления и драматичного расставания у озера не будет.