Первый встал мальчик, немного сгорбившийся и со странной расшаркивающейся походкой, но он встал гордо и прошёл за дверь.
Некоторые сидели молча, и как на приём к врачу, смотрели на дверь и немного дрожали, некоторые смеялись и шутили, и было не известно из-за чего они смеялись; толи из-за того что это нервное, то ли действительно ничего не боялись. Кто-то звонил по телефону, и постоянно играла одна и таже мелодия на всё фойе, некоторые повторяли что-то, а некоторые спали и это было более чем удивительно. Я же сидела и просто прокручивала весь текст у себя в голове:
- А ты боишься выходить на сцену? – опять какой раз отвлекала от моих мыслей Анна.
- Немного есть, - смотрела я в какой раз на неё многозначительно, от чего все последующие вопросы были прерваны.
Ждали мы не так долго, всего каких-то десять – пятнадцать минут, и пошёл следующий. Длинный и курчавый парень. Он посмотрел на всех свысока и молча прошёл за дверь. Время тянулось как резиновое или как клейкая и сладкая жевачка, которую очень долго жуёшь. Вышел и он, подмигнул всем и к двери поплёлся следующий; грозного вида, но очень весёлый парнишка и не оглядываясь скрылся за дверью.
Чем больше я сидела и ждала, тем больше боялась.
Люди проходили и время проходило, а я всё ждала и ждала.
Вот и та девушка, которая назвалась Анной, тоже пошла и осталась я последней.
Вышла и она, и тут я собралась с духом и резко встала, но тут же упала, моя правая нога была обвита растением. Мне нужно было очень постараться, чтобы освободить свою ногу из цепких объятий растения, плюс ещё не привлечь к себе внимание. Высвободившись, подошла к двери.
Вздохнула и без выдоха зашла в помещение, напоминающий большой зал. Впереди меня стояла небольшая площадка, покрытая лаком. А наверху были дощечки светлые, и вообще эта площадка напоминала мне барабан. Вокруг этой площадке располагался зрительный зал из высоких кожаных стульев, среди них, посередине сидела та женщина, которая выходила к нам, а также какая-то другая, только младше.
- Проходи, проходи, не бойся, мы не кусаемся, - проговорила девушка помладше без какой либо насмешки.
Я прошла и остановилась перед площадкой с левой стороны от меня и увидела небольшую лестницу, приободрившись начала восхождение:
- Ну, здравствуй, наверное, - проговорила внятно женщина по младше. – Меня зовут Мария Анатольевна Мамаева, а это Юлия Константиновна Медведева.
- Здравствуйте! – еле слышно проговорила я. – А меня зовут Эфира.
- Эфира, готова? – спросила Юлия Константиновна.
Я вздохнула, резко выдохнула и начала говорить. Рассказывала всё по программе, а после Мария Анатольевна неожиданно сказала:
- А теперь нам прокукарекай.
- Я? – переспросила я.
- Тут больше никого нет, улыбнулась она.
И тогда я начала просто ходить по сцене, как курица, а потом издала еле внятный звук, который отдалённо напоминал куриный.
- Ну, хорошо, достаточно, молодец, - проговорила Юлия Константиновна.
Я поклонилась, хотя это выглядело не как поклон, а как кивок и спустилась по лестнице, направилась к двери.
- Собери пожалуйста всех в зале ожидания, - проговорила мне в спину Мария Анатольевна. Я сначала хотела было переспросить, где он находится, но после передумала и, открыв дверь вышла.
Я присела на диван и тут подскочила ко мне та самая девушка:
- Ну, как прошла? – выпалила она.
- Да, вроде бы да, - осторожно проговорила я.
В это же время все начали собираться в данной зоне, а спустя десять, пятнадцать минут из зала вышла Мария Анатольевна и Юлия Константиновна:
- Готовы выслушать критику? – проговорила Юлия Константиновна.
Все практически сказала «Да!», только некоторые тихо еле слышно проговорили «Нет…».
Мария Анатольевна и Юлия Константиновна направились по витым ступенькам небольшой лестницы наверх. Все пошли за ними, как крысы за Нильсом.
Когда поднялись все наверх и открыли одну из многочисленных дверей по правую сторону и вошли, увидели небольшую аудиторию, углублённую и растянутую в пространстве; напоминало комнату в комнате. Одна часть закрывалась от другой бардовыми занавесками. Первая часть представляла собой стол и несколько десятков столов и стульев, а вторая часть за занавеской, шкафы с платьями и большой ковёр.
Эта комната, а точнее аудитория навевала по началу эмоциональный фон строгий и собранный, но со временем знакомства с каждым участником театра, обстановка становилась проще и проще.
Мы расселись, и стали ждать вердикта или можно сказать конечного итога нашей участи. Но когда эта фраза была произнесена: