— Что за черт, Док! Я не просил отключать меня так. Мог бы подождать, пока я улягусь нормально.
— С добрым утром! — радостно воскликнул Доктор. — Проснись и пой!
— Что? — не понял я спросонок.
Доктор едва слышно откашлялся и мелодично запел женским голосом:
Проснись и пой!
Проснись и пой!
Попробуй в жизни хоть раз
Не выпускать улыбку из открытых глаз!
Пускай капризен успех,
Он выбирает из тех,
Кто может первым посмеяться над собой.
Голос был приятным, но слегка неожиданным. Особенно если учесть, что поет он тебе прямо в ухо. Складывалось такое ощущение, что в моей голове поселилось существо женского рода.
— Что это за ерунда такая? — все еще не до конца проснувшись, я злился и был раздражителен.
— Пока ты спал, я посмотрел пару каких-то старых иностранных фильмов из твоей коллекции, — ответил Доктор.
— В фильмах из моей коллекции никто не поет! — осадил я зарвавшегося симбионта.
— Это из другой твоей коллекции, ту я давно уже всю пересмотрел. И поверь, эта поинтересней будет.
— Ага, — пробурчал я себе под нос и встал с кровати. В комнате совершенно ничего не изменилось. Останки киборга так и валялись внизу лестницы, а вещи стояли в кучке, как я их вчера и оставил. — Так чего ты такой веселый с утра пораньше?
— Нам сегодня предстоят важные дела! Это же начало путешествия. Никогда не знаешь, куда уведет тебя тропинка. Вернешься ли ты сюда тем же, каким был до этого?
— Теперь ты еще и поэт?
— Да иди ты, — обиделся Док. — Бесчувственный ты чурбан. Ничего не понимаешь в романтике приключений.
— Да уж, я такой. Готов выдвигаться?
— Конечно, — проворчал Док, все еще продолжая обижаться на меня.
Я надел куртку и рюкзак. Поправил на плече ремень карабина и подошел к лестнице. Ругаясь и проклиная киборгов на чем свет стоит, вскарабкался на третью ступеньку и поднялся наверх. Оглянулся на свою крепость одиночества и вдруг остро осознал, что могу сюда не вернуться. Ком подкатил к горлу, и я едва сдержался, чтобы не пустить слезу. Резко повернулся и вышел за дверь.
Не стоит цепляться за прошлое, если от него ничего не осталось. А учитывая скорость работы Чистильщиков, от моего прошлого может ничего не остаться уже через пару дней. Захлопнув дверь своего подвала, я пошел по дороге между обгоревшими липами к перекрестку, ведущему к станции связи.
На улице уже рассвело, и легкая утренняя дымка, парящая в ложбине, должна была исчезнуть с минуты на минуту. На Земле начинался новый день. День, в котором не было человечества. И лишь остатки мусора по сторонам развалившейся асфальтовой дороги еще напоминали, что недавно тут хозяйничали совсем другие создания.
Док торопил меня, предполагая, что если мы будем медлить, то можем нарваться на Чистильщиков, а сейчас ни мне, ни ему этого не хотелось.
До перекрестка мы дошли без приключений. При каждом странном шелесте я усердно оглядывался по сторонам с помощью дополненной реальности киберглаза, но все оставалось спокойно. На самом перекрестке я бросил взгляд в сторону городка и заметил несколько Чистильщиков и одного, выделенного красным, киборга-дементора. Буквально за одно утро территория преобразилась.
Там, где вчера был мусор и остатки развалин, сегодня простиралось чистое поле. То, что когда-то тут были дома, выдавало наличие ярко-зеленых квадратов травы, некогда бывших газонами перед входом. Твари умудрились снять даже остатки асфальтового покрытия, еще вчера бывшего на месте. Я с некоторой тоской посмотрел на Чистильщиков. Мне захотелось спуститься вниз и пристрелить парочку, но возможные последствия меня остановили.
Я отвернулся и зашагал в направлении станции связи.
— Держись края дороги, — посоветовал Док, — мало ли кто может идти на встречу.
Я так и сделал. Держась левого края, я поднимался на холм и думал. Мне казалось странным, что Чистильщики, способные разложить что угодно в серую труху, делали это только с определенными материалами. Это говорило о наличии в них разума, хоть это и отрицал Доктор. Либо четко заданной программы, что тоже вполне могло быть. Тогда вставал вопрос: кто вложил в них эту программу? Надеюсь, мы получим ответы на той стороне портала. Если, конечно, вообще сможем туда попасть.
За этими размышлениями я чуть не прозевал выход на площадь перед станцией. Из состояния задумчивости меня вывел скрежет металла о металл. Я мгновенно замер и осмотрелся. Дорога на холм была окружена густым кустарником, через который время от времени проглядывали высокие вязы. Тут все деревья были целыми, неопаленными. Шелест листвы глушил тихие звуки, но этот скрежет был достаточно громким, чтобы я его услышал.