Что касается тенора, то он теперь старался держаться к залу спиной, чем еще больше раздражал Крюгера.
Фредди не собирался отступать от задуманного. И вот на середине музыкальной фразы у тенора из ушей вдруг стали выпрыгивать маленькие зеленые кузнечики.
Но певец и тут не растерялся. Продолжая петь и не обращая внимания на перекошенное лицо партнерши, взиравшей на него в ужасе, он расхаживал по сцене, изображая всю неуемность своей страсти и как бы между прочим давил каблуками стрекочущих насекомых.
Только в один момент вышел маленький конфуз, когда, увлекшись, он нечаянно наступил своей партнерше на край ее длинного платья, и та чуть было не снесла головой картонное дерево. Но певец быстро подхватил девушку на руки, что придало сцене еще большую выразительность.
Вскоре поток кузнечиков из ушей тенора иссяк. Их трупами была усеяны почти все подмостки. А он все ходил кругами, методично добивая оставшихся в живых. И при том как ни в чем не бывало продолжал исполнять свою партию, объясняясь в любви Маргарите.
Все было проделано так ловко, что в зале опять никто ничего не понял. Музыка Гуно заглушила стрекотание насекомых, а надетый на тенора парик прекрасно маскировал источник их появления.
Лишь бедная Маргарита едва держалась на ногах, робко отвечая на неистовые ухаживания Фауста.
Неизвестно, что еще придумал бы Крюгер, чтобы утолить свою ревность и все-таки доконать партнера Кристины Доэ, но, согласно либретто, тот успел вовремя упорхнуть со сцены.
Маргарита обратилась к звездам, поверяя им свою тайну. Взывания девушки проняли Крюгера до слез. Он решил обязательно по окончании действия подстеречь ее в темном уголке, чтобы вспороть ей грудь и извлечь на свет ее горячее сердце. У такой красивой девушки непременно должно было быть восхитительное сердце.
Фредди криво улыбнулся сквозь слезы своим мыслям. Как приятно, как сладостно убивать того, кем восторгаешься! Какое упоительное наслаждение он испытает, ловя в ее расширенных зрачках животный ужас. Ужас, который, будет постепенно растворятся в ледяном покое и исчезнет навсегда уже из мертвых остекленевших глаз.
Маргарита умолкла.
Бушующие волны аплодисментов понеслись к ногам певицы.
Заложив перчатку под мышку, Фредди тоже пару раз хлопнул в ладоши.
Он не видел, как в это самое мгновение у него за спиной материализуется зловещая, мрачная тень.
Глава 3
Призрак Оперы
На плечо Крюгеру опустилась тяжелая ладонь. Фредди вздрогнул от неожиданности и вжал голову в плечи.
— Зачем вы оказались в моей ложе? — тихо произнес голос за его спиной. — Я убью вас, как крысу.
Крюгер медленно оглянулся. Перед ним стоял мужчина в темном пальто-рединготе и наглухо застегнутом фраке. Голову незнакомца покрывала широкополая шляпа. Кожа бледного лица была натянута, как на барабане. Глубоко посаженные глаза выглядели подобно темным отверстиям в черепе скелета. Нос был почти прозрачен.
Крюгер впал в оцепенение, не зная, что сказать. В уголках его глаз еще не успели высохнуть слезы умиления. Это его и спасло.
— Вы плачете, мсье? — произнес неизвестный, смиряя свой гнев. — Вас тронуло блистательное искусство Кристины?
— Я потрясен, — ответил Крюгер, на всякий случай пару раз притворно всхлипнув, и стал вытирать глаза краешком портьеры.
Глаза незнакомца зажглись пламенем неистовой страсти.
— О да, Кристина сегодня просто великолепна, — вдохновенно произнес он. — Она в полной мере усвоила мои уроки.
— Так вы учитель пения?
— Я Призрак Оперы, — ответил неизвестный с таинственной улыбкой, от которой Крюгера пробрало до дрожи. — Я давно наблюдаю за вами. Кто вы, мсье? Назовите мне ваше имя.
Фредди приподнял шляпу.
— Фредди Крюгер с улицы Вязов.
— Эрик Деслер. — Призрак Оперы тоже коснулся своей шляпы и беззлобно, а просто констатируя факт, показал пальцем на портьеру: — Смотрите, мсье Крюгер, что вы сделали с интерьером моей ложи.
Крюгер стушевался. Расшитая золотом бардовая материя была изрезана в клочья.
— Это я сделал?!
— А кто же? Вы слушали ангельское пение Кристины и теребили портьеру. Я видел это, но был не в силах вам помешать: когда я слышу ее неземной голос, я цепенею, становлюсь просто каким-то оловянным солдатиком.
— Я тоже, — поддакнул Крюгер.
Взгляд призрака остановился на его правой руке.
— Эта ваша перчатка… она имеет отвратительный вид. Зачем вы ее носите?
— Она дорога мне как память.
— Понимаю… Мсье Крюгер, вы меня заинтриговали. Позвольте пригласить вас к себе в гости.
— А как же опера?
Эрик Деслер сделал небрежный жест рукой.
— Перед началом выступления Кристина призналась мне, что ей сегодня нездоровится. У бедняжки высокая температура. Должно быть, ангина. Вы знаете, что такое ангина, мсье?
— Нет, — честно признался Фредди. — Не знаю.
— Вы определенно весьма интересный тип, — покачал головой призрак. — Как бы то ни было, я не хочу, чтобы Кристина сегодня переутомилась. Бедняжка может сорвать себе голос. Она пела великолепно, и публика это отметила. А чтобы нынешняя премьера уж наверняка попала в завтрашние газеты… смотрите, что я сейчас сделаю.
С этими словами Призрак Оперы трижды хлопнул в ладоши, и громадная хрустальная люстра под потолком, слетев со своих креплений, с грохотом обрушилась в самый центр партера. Раздались истошные вопли, стоны, проклятия. Любители оперы бросились в рассыпную.
Фредди Крюгер с уважением уставился на своего нового знакомого. А Призрак Оперы, невозмутимый, как мраморный бюст Шопена, нажал замаскированную кнопку, открыв потайной лаз в колонне, отделявшей пятую ложу от соседней, и увлек Крюгера за собой, в свое таинственное подземелье.