«Я уважал творчество группы и думал, что с Фредди будет тяжело работать, но оказалось совсем наоборот. Он хотел совершенства, но прислушивался к советам. Он мог работать с шести утра до шести вечера. Даже в студии он пел, как будто перед ним многотысячная аудитория. Он выкладывался до конца».
Хотя Фредди была по душе работа над музыкой, но он все-таки не был настолько тщеславным, чтобы самому участвовать в представлениях.
«Фредди сказал, что сыграет только в трех из восьми спектаклей. Он обещал приехать на спектакль, чтобы исполнить пару песен. Он сдержал слово и выступил для фонда Терренса Хиггинса».
У Меркьюри была еще одна черта, вспоминает Кларк, о которой не могла знать публика. В жизни Фредди был противоположностью своего сценического имиджа. Он был очень внимателен к друзьям. Во время работы в студии «Abbey Road» он приносил с собой разные яства и угощал всех. Там были икра, лососина, различные сыры и его любимое шампанское «Кристалл». Его щедрость распространялась даже на незнакомых людей.
Когда он слышал по телевизору о чьих-либо финансовых трудностях, он анонимно, через одну из своих компаний, посылал чек. Я помню, как он послал чек паре, чей дом конфисковали за неуплату долгов, когда они были на работе. Увидев что-то в новостях или услышав о чьих-то бедах — немедленно тянулся за своей чековой книжкой. Он был искренне щедр. Есть старая история о клоуне, который всех веселит, когда он на сцене, но его жизнь исполнена печали. Имидж часто бывает обманчивым".
Кларк был гостем на нескольких вечеринках, организованных Меркьюри, включая его день рождения на Ибице в 1987 году. Кларк познакомил Фредди с сэром Лоуренсом Оливье: "Я работал с Оливье над «The Time» и однажды пригласил его на обед. Мы слушали один из альбомов Фредди, когда Оливье сказал: «Вот актер как раз для тебя». Я передал эти слова Фредди, и он не мог поверить, что это сказал о нем один из самых великих актеров. Фредди был несказанно рад. Впоследствии я позвонил Ларри и спросил, не хочет ли он встретиться с Фредди у меня. Ларри и леди Оливье очень быстро подружились с Фредди. Они обладали отменным чувством юмора и беспрестанно всех веселили.
Фредди очень любил оперу, и он был первым, кто отважился заниматься ее популяризацией. Да и пение в дуэте с такой примой, как Монсеррат Кабалье, тоже требовало немалого мужества.
Все, что он делал, было выверено и продумано досконально. Я помню, как он работал над клипом «I'm Going Slightly Mad», уделяя исключительное внимание режиссуре освещения. Когда смотришь его видео, удивляешься умению выражать слова визуальными образами. Он знал, чего хочет, вплоть до каждого звука и оттенка. Он сам делал почти все сценарии и осуществлял постановку".
Поклонники Меркьюри потеряли своего кумира — Кларк потерял друга: "Он был как редкая картина, повторить которую невозможно. Я был один с Фредди, когда он умер — очень мирно и совсем неожиданно. Для нас это был шок. Я думал, Фредди сможет дожить до Рождества.
Каждый, кто умирает своей смертью, хочет, чтобы вокруг были близкие люди. Если бы мы знали, что Фредди отпущено всего несколько часов, его родители были бы с ним".
Кларк говорит, что Меркьюри сохранял присутствие духа до самого конца: «Он был мужественным и не хотел быть никому обузой. Фредди был независим и боролся с болезнью, не оставляя надежду, постоянно молился и верил, что все будет хорошо. Он даже продолжал работать».
Кларк опровергает утверждения о том, что Меркьюри объявил о своей болезни, потому что знал, что скоро умрет:
"Фредди сделал заявление, чтобы пресечь слухи. Он не подозревал, что умрет так скоро. Это было очень смелое заявление, но он решился, потому что чувствовал необходимость такого шага. Он все делал самостоятельно и сам написал это заявление. Фредди обратил внимание на опасность СПИДа задолго до того, как узнал, что он болен. Он принял участие в благотворительном концерте в пользу фон да Терренса Хиггинса в апреле 1988 года.
Никто не может указывать человеку, как себя вести, особенно в такое время. Фредди приходилось думать не только о себе, а обо всех, кто его окружал. И это помогло многим. Нашлись и такие, кто утверждал, будто всегда были рядом с ним. На самом деле они не общались с Фредди несколько лет".
Кларк также опроверг слухи, согласно которым дом Меркьюри был превращен в госпиталь. Он сказал, что никогда не видел в доме ни медсестер, ни специального оборудования.
Даже на людей, встречи с которыми были мимолетны, Фредди мог произвести глубокое впечатление. Одним из них был Питер Спрингфеллоу, владелец нескольких известных ночных заведений в Америке и Британии. Спрингфеллоу за свои пятьдесят два года повидал многих людей шоу-бизнеса. Он вспоминает эпизод появления Меркьюри в его лондонском клубе «Хипподром»: "В один из вечеров по клубу пронесся слух о возможном приезде Меркьюри. Было такое впечатление, что должны прийти король и королева Непала или по крайней мере какой-то известный политик. Все только об этом и говорили, прекратили танцевать и начали глазеть на балкон, где Меркьюри должен был материализоваться. Наконец он появился весь в белом шелке. Раздались бешеные аплодисменты.
Все знали, что это настоящая звезда. Он вел себя, как звезда, и излучал сияние. Он вошел в клуб, как он обычно выходил на сцену. Только фанфар не хватало. Это был настоящий театр".
Спрингфеллоу и Меркьюри познакомились в 1972 году. Имя молодого певца тогда еще было мало известно, но было что-то, что запало в память Спрингфеллоу с их первой встречи. Это — тщеславие Меркьюри. «Он был очень славным малым с длинными вьющимися волосами и очень забавным. Мы встретились в моем клубе „Синдирелла Рокфеллере“, и я предложил сфотографировать его „Поляроидом“. Фредди начал позировать, и я сделал несколько кадров. Ни один ему не понравился, и он просил меня снимать еще и еще. Помню, я истратил две пленки, прежде чем он согласился оставить одно фото для клуба. С ним было очень легко общаться, но Фредди постоянно контролировал свой имидж».
Обычно после изысканного обеда в одном из самых шикарных лондонских ресторанов «Понтевеччио», расположенном в двух шагах от дома Меркьюри, вся компания направлялась к нему. Дома часами, до позднего вечера, шло обсуждение музыкальных новинок, велись споры о том, кто лучше. Но Меркьюри и его друзья никогда не касались в этих разговорах соперников по жанру вроде Мика Джаггера, Дэвида Боуи или Элтона Джона, а также более молодых претендентов на рок-корону. Разговоры велись вокруг оперы и балета — двух главных пристрастий Меркьюри. На многочисленных стеллажах в доме располагались видеокассеты и пластинки с записями балетных и оперных постановок.
Частый гость на этих вечерах танцовщик Уэйн Слип рассказывал мне: "Фредди был без ума от оперы и балета. Он здорово в них разбирался и мог говорить на эту тему часами. Обычно он демонстрировал какие-то из своих многочисленных записей, и мы долго спорили, кто лучший оперный певец и кто может взять ноту выше. Фредди очень любил сопрано и сам обладал великолепным голосом. В балете ему более других нравился Брайони Бринд, а из спектаклей — «Месяц в деревне», а также «Лебединое озеро» и «Ромео и Джульетта».
Его смерть стала для нас трагедией. Он был прекрасным и очень талантливым человеком. Мне особенно обидно, что он раскрыл свой талант не до конца. Меркьюри был единственным рок-исполнителем, спевшим в дуэте с величайшей оперной звездой. И это было лишь началом; он говорил мне, что собирается идти дальше.