Стиснув зубы, я снова принялся разбирать завал. Я рыл, рыл, рыл, но результата пока было не видно. Невеселые мысли вертелись в голове. Ну, допустим, я прокопаю себе лаз. А дальше что? Ведь еще надо выбраться наружу. Сколько мы тогда шли с Эльвирой? Вечность. С моими стертыми в кровь лапами мне ни за что не одолеть этот бесконечный путь!
Но что это?
Я прислушался.
Как будто кто-то скребется! Нет, это кто-то копает с другой стороны! Сначала эти звуки были еле слышными, потом они стали все громче и громче, и вдруг прямо рядом со мной плюхнулся здоровый ком земли, и в завале образовалось отверстие. Потом пошла какая-то возня и…
— Эге-гей! Вот он, наш голубчик! Наш генерал Коротышкин!
Энрико!
— Энрико, — раздался голос Карузо. — Это не генерал Коротышкин, а генерал Книжкин!
— Действительно, — отозвался Энрико. — Как же я мог перепутать и к тому же еще так бестактно наступить на больную мозоль!
— Кстати, о мозолях, — подхватил Карузо, изобразив из себя сочувствующего. — Похоже, нашему генералу пришлось пережить кровавую битву. Хорошо, хоть голова цела осталась! Ведь поэту без головы никуда. Лапы — это что, мелочи, а вот голова — это да!
Признаюсь, что на какое-то мгновение я обрадовался, увидев знакомые физиономии. Я действительно обрадовался им как родным, когда услышал их веселое «Эге-гей!». Но уже после «эге-гей» от моей радости не осталось и следа.
— Послушайте, мальчики, — начал я, стараясь держать себя в лапах. — Вы меня, конечно, спасли. Но это…
— А помнится мне, что к операции допускались только те личности, от которых есть хоть какая-то польза, или я ошибаюсь? — ехидным голосом спросил вдруг Энрико.
— Верно, — подтвердил Карузо. — Каждый участник должен был внести полезный вклад в общее дело. И что же внес наш поэт? Свои нежные лапки! Так что теперь нам его выносить придется! Вот так вклад!
Нет, этих хрипунов ничем не проймешь! Я тут истекаю кровью, а они издеваются! Ну ни стыда, ни совести! Сейчас я им…
— Фредди, дружище, — сказал тут Энрико неожиданно серьезным тоном. — У нас есть дела и поважнее.
Я уставился на дерзкого клоуна.
— Действительно, сейчас не самый подходящий момент для выяснения отношений, — с видом благоразумного существа добавил Карузо. — Главное, поскорее выбраться наружу!
Я чуть не задохнулся от негодования. Умники нашлись! Будут меня еще учить!
Когда мы выбрались наружу, было еще довольно светло. Хотя нам понадобилось немало времени, чтобы сориентироваться в незнакомой местности и найти выход из запутанного лабиринта хомячьих ходов. К счастью, большая пещера почти совсем не пострадала. Во всяком случае, когда мы проходили через нее, она имела тот же вид, что и до неожиданного землетрясения. Все полевые хомяки из нее бесследно исчезли. Включая Фронзо. На возвышении, где стоял горшок, все было чисто-пусто — ни семечка, ни горошинки, ничего.
Конечно, мы вышли совсем не там, где я расстался с сэром Уильямом. Сколько времени нам понадобится, чтобы найти его? А ведь мы четко договорились с Лизой и мастером Джоном, что через час будем на месте. Этот час уже явно прошел.
Тут до моего слуха донесся какой-то непонятный шум. Я прислушался. Странные звуки! Какое-то гудение вперемежку со скрежетом и грохотом.
Карузо и Энрико стояли вытянув шеи и вглядывались вдаль.
— Там какая-то машина! Катается туда-сюда!
— Это бульдозер! — раздался чей-то голос.
Я оглянулся.
— Сэр Уильям! — закричал я во весь голос, не помня себя от радости. — Откуда ты тут взялся?!
— Ну, не трудно было догадаться, что вы появитесь совсем не там, где я с тобой расстался, — ответил он и рассказал, что этот бульдозер появился на поле вскоре после того, как я оправился на поиски Энрико и Карузо. Сэр Уильям едва успел укрыться в надежном месте. Похоже, что строительные работы ведутся здесь круглые сутки. Правда, пока бульдозер обрабатывал дальнюю часть поля.