Он ворвался в наш дом поздно вечером. Своими теплыми целебными губами прошелся по всем моим видимым болевым точкам и просверлил настойчивым серебряным взглядом: «Кто?» Я пожала плечами. И он ушел в ночь.
Утром, когда мы с мамой собирались в больницу, чтобы засвидетельствовать факт сотрясения моих глупых мозгов, позвонил Диман и сообщил, что ночью в какой-то разборке Антона убили. Равнодушно так произнес, что я его возненавидела. Мне бы Фрэду пожаловаться, но после пережитого накануне он ослаб и слег. Завтра вызванный ветеринар нам с мамой скажет, что у него инсульт. И не скажет, что через семь дней его не станет.
Через семь дней папа вернулся к нам жить. Должно быть, это правильно. А Анька естественным образом исчезла из моей жизни: ее папашка военный — вот и перекочевали. С Диманом я хоть и не ссорилась, но постаралась помириться. У нас теперь много общих дел. Мы обходим могилы: то к Тону с букетом полыни нагрянем, то Фрэдушке косточку сахарную на бугорок положим. К Кирюшке — всегда с конфетами. Договорились, что в следующие выходные Кириллу крест пролачим. А у Антона памятник мраморный. И локоны развеваются на степном ветру.
Антон мне снится часто. Нырнув под ласковый оранжевый батистовый пододеяльник, я каждый вечер с нежностью прижимаюсь к теплой послушной подушке и, закрыв глаза, представляю, что это щека Тона. Я рассказываю ему, молчаливому, как прошел день и прошу прийти в мой сон.
На одном из горных склонов покинутого детства поднимаются ряды горьковатых дубков, у берегов глубокой реки родства зацветают душистые лотосы. Там мы встречаемся особенно часто. А у его младшего брата Гошки, который ребенком был похож на чумазого цыганчонка, волосы светлеют, и он все больше и больше становится похожим на Антоху.
Недавно в соседнюю квартиру вселилась семья. У них пацаненок, ну копия Кирюшка. Только он здоровяк и с отцом ему повезло. Бородатый дядя Вова постоянно во дворе с сыном: то с мячом выйдут в футбол погонять, то с молотком и гвоздями — лавочку чинят. А бывает, посиживает дядя Вова на той самой лавочке, потягивает в удовольствие сигаретку и любуется, как сын на велике выкрутасы всякие проделывает. Да, этому малому повезло с родичем больше, чем Кирюхе. Я смотрю на них и радуюсь.
А когда через парк наш заброшенный к Волге рулим с Диманом, часто встречаем девчонку с боксерчиком — точь-в-точь Фрэд, когда мы его купили. Только бархатные треугольнички у него не висят, а настороженно торчат. Купировали хозяева, и правильно сделали: бойцу по природе, ему в поединках с монстрами-собратьями они бы только проблемы доставляли. Димка утверждает, что это сын Фрэда. А почему бы и нет? Он же у нас последний год гулял самостоятельно, стало быть, про его личную жизнь мы ничегошеньки не знаем.
А девчонка, чувствуется, такая же хитрющая и шустрая, как я была два года назад. И вышагивает-то она, держа на поводке щенка-непоседу, гордо и уверенно, с нагловато поднятым подбородком. Наверное, так выглядят все хозяйки самых лучших в мире псов.