— Сэр, — раздался голос Стауртона, — Линуа поворачивает.
— Так и есть, — отозвался Джек, бросая взгляд за корму. — Он наконец-то увидел наш кильватерный след. Нам пора занять свое место. Мистер Черч, сигнал «убавить парусов». Мистер Хэрроуби, будьте любезны поместить корабль между «Эддингтоном» и «Абергавенни».
До этого момента Линуа постоянно маневрировал, стараясь выиграть ветер, сконцентрировать силы, шел короткими галсами, то приближаясь к «индийцам», то отдаляясь от них. Но наконец он выстроил свою линию и приступил к прямому преследованию.
Пока «Сюрприз» занимал свое место, Джек навел трубу на французскую эскадру. Для того, чтобы рассмотреть диспозицию французов, труба не требовалась — их и так хорошо было видно — Джек старался по мелким деталям оснастки догадаться, что творится у Линуа в голове. Увиденное его не вдохновило. Французы поднимали паруса так, будто ничто в мире их не волновало. В авангарде «Семийянт» уже вспенил штевнем высокий бурун, идущий следом за ним «Маренго» ставил бом-брамсели; «Бель-Пуль» хотя и поотстал на четверть мили, но быстро нагонял. Был здесь и «Берсо»: Джек никак не мог взять в толк, как им удалось поставить столько парусов после недавней трепки — настоящий подвиг, видно, на борту «Берсо» первоклассные моряки.
В данной ситуации, когда «индийцы» идут под небольшими парусами правым галсом, держась к ветру на два румба полнее, а Линуа находится в пяти милях позади, следуя тем же галсом с оста, Джек получал возможность оттягивать бой, беря круче к ветру. Оттяжка могла продлиться до утра, если только Линуа не решится на ночную атаку. В пользу задержки говорило многое: возможность отдохнуть, поесть, получше приготовиться, да и их боевой порядок оставлял желать лучшего. Но с другой стороны необходимость решительных действий являлась главным звеном плана. Линуа нужно убедить, что у Китайского флота есть эскорт, пусть даже не слишком мощный, но способный, при помощи вооруженных «индийцев» причинить ему серьезный ущерб в случае атаки. Что до боевого порядка, то менять его сейчас слишком рискованно: они непривычны к таким маневрам, да и в любом случае, как только начнется свалка, как только дым, грохот и волнение ближнего боя покончат со строгой дисциплиной линии и возможностью передавать сигналы, те капитаны, кто действительно намерен встать бортом против борта противника, сделают это, а те кто не хочет — уклонятся.
Тактика, которую он согласовал с Маффитом и довел до всех капитанов, состояла в том, чтобы до самого последнего момента поддерживать строгую линию, затем обойти французские корабли так, чтобы поставить их между двух или даже трех огней, подавляя их численностью судов Компании, пусть даже слабо вооруженных. Если же сдвоить линию как должно не получится, то каждый капитан, действуя по собственному разумению, обязан стремиться занять такую же позицию, сосредотачивая на каждом французе огонь сразу нескольких кораблей, стараясь с самой близкой дистанции бить ему по парусам и рангоуту.
Сейчас, после долгих часов размышлений, эта идея все еще казалась ему наилучшей: ближайшая дистанция — важнейший фактор, способный позволить скверным орудиям наносить наибольший вред. Будь он Линуа, ему бы крайне не понравилось оказаться окруженным и атакуемым настырной сворой, особенно если среди «индийцев» есть несколько боевых кораблей. После слабых боевых качеств «купцов» более всего Джека тревожила перспектива очутиться под губительным огнем прекрасных французских пушек, способных расстреливать его корабли с дистанции в тысячу ярдов.
Когда «Сюрприз» скользнул на свое место в линии, корабли Линуа скрылись за фоком «Эддингтона». Джек поднял глаза на мачту, и ощутил вдруг невыносимую усталость. Мысли были ясными и четкими, и бесконечные сценарии действий противоборствующих сторон представали перед его мысленным взором словно живые, но руки и ноги словно совершенно лишились силы. «Бог мой, — подумал он, — я старею: вчерашние разговоры и толки с этими людьми выбили меня из колеи. Хорошо хоть, что Линуа еще старше. А раз так, то может совершить ошибку. Господи, пусть он совершит ошибку!»