Расположившись у края квартердека, Джек еще раз оценил позицию: «Сюрприз» уже миновал три судна — «Эддингтон», «Бомбей-Касл» и «Кэмден» — они шли встречным курсом, направляясь к точке поворота, и прибавляли парусов — брешь уже закрылась. Слева по носу, примерно в миле к норд-осту, мчался «Маренго», вспенивая штевнем высокий бурун. Слева за кормой, также примерно в миле, завершали поворот «Альфред» и «Коуттс», ставя брамсели; «Вексфорд» опаздывал, и было похоже, что нетерпеливый «Лашингтон» может врезаться в него. Джек кивнул: даже если и так, выбора нет.
Он спрыгнул с трапа и поспешил вдоль орудийных расчетов, перекидываясь ними по пути парой дружеских, доверительных слов: они уже стали старыми корабельными товарищами, ему был знаком каждый человек, и большинство из них ему нравились. Их требовалось убедить не тратить попусту ни единого заряда — целить нужно повыше, во время всхода на волну — сначала ядра, потом, как станет возможно, книппели. Кораблю может достаться, но не стоит переживать: французы не посмеют открыть нижние порты, кроме того, они откроют огонь едва только поравняются с носом неприятеля. Он знает, что они будут стрелять метко… Пусть равняются на Старину Надежного — тот ни разу не промахнулся за все плавание… И поаккуратнее с запалом. Старина Надежный подмигнул единственным глазом и хмыкнул.
Первое пристрелочное ядро с «Маренго» плюхнулось в воду ярдах в ста слева по носу от фрегата, подняв высокий фонтан брызг, снесенных прочь ветром. Еще выстрел, уже ближе и по правому борту. Пауза, и борт «Маренго» исчезает за белым облаком дыма, пробегающим от бака к корме. Из бортового залпа в цель попали четыре ядра: три ударили в нос фрегата, одно — в клюз.
Джек посмотрел на часы, приказал клерку засечь время, и, держа часы в руке, прохаживался вместе со Стауртоном до тех пор, пока не снова не раздался орудийный грохот. На этот раз намного точнее: фрегат окружили всплески выстой до стеньг, от множества попавших ядер корпус фрегата загудел, продвижение его замедлилось; корабль дернулся, в фоке и гроте появились дыры, над растянутую над шкафутом сеть посыпались срезанные блоки.
— Больше двух минут, — заметил Джек. — Не больно-то шустро. — Между бортовыми залпами «Сюрприза» интервал не превышал одной минуты двадцати секунд. — Но слава Богу, что его нижние порты задраены.
Прежде чем «Маренго» даст следующий залп фрегат успеет подойти к нему еще на четверть мили. «Семийянт», следующий за «Маренго», открыл огонь из баковых орудий. Обри наблюдал, как одно из ядер пролетело мимо, пока он направлялся к гакаборту во время своей ритуальной прогулки взад-вперед; ядро было хорошо различимо, с подобием легкого гало вокруг.
— Мистер Стауртон, — воскликнул он. — Погонные орудия могут открыть огонь.
Вреда в этом нет, а польза возможна, даже на такой дистанции, да и грохот выстрела успокоит помрачневших моряков. Прошли две минуты, еще несколько секунд: грянул неторопливый, выверенный залп «Маренго», обрушившийся на «Сюрприз» словно молот. Вряд ли хоть одно ядро пролетело мимо. Тут же следом за ним выпалили шесть пушек с «Семийянта», но все в молоко.
— Блинда-рей разбит в щепы, сэр, — отрапортовал Стауртон. — Плотник докладывает о трех футах воды в трюме; он заделывает с дюжину пробоин ниже ватерлинии, не слишком глубоко.
Пока лейтенант говорил, взревело погонное орудие, и бодрящий, густой аромат порохового дыма поплыл к юту.
— Жаркое дельце, мистер Стауртон, — с улыбкой отозвался Джек. — Но хотя бы «Семийянт» не сможет больше нас обстреливать. Угол слишком острый. Когда «Маренго» перейдет на картечь, прикажите людям лечь у орудий.