Стивен посмотрел на Джека и сказал:
— Ты виделся с ней?
— Да.
— Спасибо тебе за то, что пошел. Как она?
— Бодрится: сила духа у нее просто бесподобная. Как ты себя чувствуешь, Стивен?
— Как она была одета?
— Одета? Ну не знаю, в какое-то платье, я не обратил внимания.
— Не в черном?
— Нет, я бы заметил. Стивен, у тебя, похоже, страшная горячка. Может открыть люк, чтобы запустить воздух?
Стивен покачал головой.
— Небольшой жар, конечно, присутствует, но не такой, чтобы хоть в малой степени затуманить мой ум. Но не исключено, что такое произойдет. Нужно, чтобы Бейтс поспешил с инструментом.
— Не будешь против, если я пошлю за человеком и Форт-Уильям, просто чтобы был рядом? Через пять минут он может быть здесь.
— Нет, сэр. Я все сделаю своей собственной рукой.
Он оглядел ее задумчивым взглядом и сказал, говоря скорее сам с собой:
— Если она оказалась способна нанести вред, то должна быть способна его и исправить. Разве это не справедливо?
Вернулся Макалистер, неся прямо из кузни длинноносый инструмент с маленькими лапками. Стивен схватил его, сверил с чертежом, пощелкал.
— Превосходная работа… просто великолепно. Давайте приступать, мистер Макалистер. Будьте любезны, позовите Скоулза, если тот трезв.
— Могу я чем-нибудь помочь? — воскликнул Джек. — Мне бы очень хотелось быть полезным. Может тазик подержать, или бинты?
— Можешь занять место Скоулза, если хочешь. Нужно держать мой живот, и по моей команде сильно нажать вот сюда. Но выдержат ли твоя голова и желудок такое зрелище? Крови не испугаешься? Скоулз же был мясником, как тебе известно.
— Господь с тобой, Стивен, я же с детства видел кровь и раны.
Кровь-то он видел, но не такую: не эту липкую, вязкую жидкость, сочащуюся из под скальпеля или зонда. И никогда не слышал как скребет металл по живой кости, причем всего в нескольких дюймах от его уха: чтобы не заслонять Стивену зеркало ему пришлось нагнуться.
— Вам нужно поднять ребро, Макалистер, — приказал Стивен. — Крепко держите его квадратным ретрактором. Выше, еще выше. Рассеките хрящ.
Звяканье инструментов, указания, то и дело быстрая работа тампоном. И еще, уж чего Джек совсем не ожидал, ощущение грубой физической силы. И так без конца.
— Джек, теперь с силой дави вниз. Отлично, вот так. Дайте щипцы. Макалистер, тампон. Джек, дави.
Где-то глубоко в колышущейся глубине Джек на мгновение уловил отблеск свинца. Потом краем глаза он заметил инструмент с длинными лапками, погружающийся все глубже и глубже, и закрыл глаза. Стивен вдохнул и затаил дыхание, выгнувшись вверх. В тишине Джек слышал, как рядом с его ухом тикают часы Макалистера. Послышался хрип и голос Стивена произнес:
— Вот она. Сильно расплющена. Пуля цела, Макалистер?
— Цела, сэр. Слава Богу, совершенно цела. Ни кусочка не откололось. Ну и ну, чистая работа!
— Отпускай потихоньку, Джек. Поосторожнее с ретрактором, Макалистер. Еще пара тампонов и можно зашивать. Стой: помогите капитану, пока я убираю кровь. Нашатырь… Опустите ему голову.
Макалистер усадил его в кресло; Джек почувствовал, как голову его прижали к коленям, а в ноздри ударил резкий аромат нашатыря. Он поднял голову и посмотрел на Стивена. Лицо последнего стало совсем серым, блестя от пота; в его выражении не сохранилось почти ничего человеческого, но на нем можно было прочесть нечто вроде мрачного триумфа. Взгляд Джека опустился к груди Стивена, располосованной от края до края. Глубокая рана, очень глубокая… и белые обнаженные кости… Затем Макалистер закрыл рану, приступив к работе. В его деловитой спине читалось облегчение и причастность к триумфу. Сосредоточенная деятельность, отрывистые технические ремарки, и вот Стивен, с перехваченной белой повязкой грудью, обмытый, успокоившийся, откидывается назад, полуприкрыв глаза.
— Вы заметили время, Макалистер, — спросил он.
— Всего двадцать три минуты.
— Медленно… — голос Стивена замер, но через секунду ожил. — Джек, ты же опоздаешь на обед.
Джек стал было протестовать, намереваясь остаться, но Макалистер прижал палец к губам и на цыпочках двинулся вместе с ним к двери. Большая часть команды толпилась у выхода. О дисциплине, похоже, и думать забыли.
— Пуля извлечена, — объявил он. — Пуллингс, позаботьтесь, чтобы за грот-мачтой не было никакого шума. Вообще никакого. — И удалился в спальную каюту.