«Синий артефакт — точно», — подумал Фрегат, сообразивший, при каких обстоятельствах заболел Сыр.
— А что это за синий артефакт? — спросил Беспалый Петерс.
— Любой предмет из пустоши с синим налётом. Только тронешь — и всё, кранты.
— Так этот мальчик умрёт? — спросил до того молчавший темнокожий парень по прозвищу «товарищ Баян».
— Этот не умрёт, — веско заявил Поедатель Гороха. — Вы его видели, товарищи? Знаете, как его называют?
— Сыр вроде, — неуверенно произнёс товарищ Яра.
— Точно, — подтвердил Поедатель Гороха. — Заметили, как он в столовой всё время бутеры с маслом и сыром пожирает?
Все закивали, вспомнив прожорливого подростка в больших очках, заклеенных изолентой из запасов господина АЖ. Поедатель Гороха продолжил:
— Так вот, товарищи, жирная пища, и прежде всего сыр и масло, — лучшее средство от синей хвори. Но болеть будет долго.
— А как же этот странный мальчишка из младших классов, — спросил товарищ Баян. — Падальщик что ли? С таким уродливым пятном на лице?
Фрегат в своей нише пощупал лицо. Поедатель Гороха ответил:
— А шут его знает. Он вообще странный какой-то. Может, он — один из них.
— Из кого? — спросил товарищ Яра.
— Из подземного народца.
— А разве они не все китайцы?
— Все вроде. Но это не точно, товарищи. Всяко может быть. А ну, товарищ Володья, подай-ка мне саранчиную лапку. Накатим что ли, товарищи?
Все члены тела Фрегата затекли настолько, что ему показалось, будто он уже умер и прямо сейчас развалится на атомы. Он пошевелился, стараясь соблюдать максимальную осторожность, но руки и ноги его не слушались. Локоть стукнулся о что-то деревянное, раздался треск и шуршание, поношенная китайская кеда цвета хаки вывалилась из-за землистого цвета полога, драпировавшего нишу. Фрегат заставил себя снова замереть, только сердце бешено колотилось.
Во внезапно наступившей тишине раздался голос Поедателя Гороха:
— А это что ещё за мальчишка? Ты кто такой?
Кавардак
— А это что ещё за мальчишка? Ты кто такой?
Вопрос задал десятиклассник Игорь Маркелов, но и Павел собирался спросить о том же.
Мальчик стоял перед восьмиклассниками, удобно устроившимися в креслах, что выстроились вдоль стен в холле четвёртого этажа. Кресла, которые Гена с помощью ребят недавно заново обтянул зелёным дерматином, были такими вместительными, что в них желающие могли сидеть во всевозможных немыслимых позах, а также развалиться, свесив ноги сбоку. Собственно, так и поступили восьмиклассники: кто подтянул ноги к подбородку, уткнувшись лицом в колени; кто полулёжа болтал ногой, другую уперев в подлокотник; кто сидел по-турецки; кто — по-птичьи, на корточках. Недавно кончилась третья пара, и восьмиклассники выжидали, когда дежурные по буфету шестаки закончат уборку. Сдвигаться со своих мест никто не решался, опасаясь праведного гнева владыки кучи Лены, которая следила за процессом от окна, грозно сверкая глазами на нарушителей спокойствия, пытавшихся расположиться в холле со всеми своими папками, блочными тетрадями и альбомами или влететь в мучительскую в поисках Алекса.
Мальчик выглядел на несколько летмладше сидящей компании. Он робел, но не был испуган. Улыбка во всё лицо и ямочки на щеках, бледная тонкая кожа вспыхнула румянцем смущения. Блондин с коротко стрижеными волосами и длинной, косо лежащей чёлкой. Мальчик встряхнул головой, отбрасывая чёлку с глаз, повёл изящными худенькими плечами — такой знакомый жест.
— Этоже маленький Вер! — дружелюбно воскликнул Азамат, выглянувший из 409-го кабинета и тут же нырнувший головой обратно со словами:
— Уважаемые дежурные! Не забудьте полить цветы по графику. И ещё: сегодня пятница, сегодня моем полы — внимание, Ваня Генералов! — бо-о-ольшим количеством чи-и-истой воды.
— Ах вот оно что! — воскликнул Маркелов. — И точно одно лицо.
Игорёк крутился здесь неспроста. По его торопливо бросаемым взглядам и по тому, как он, кружа, неумолимо приближался к учителю Павлу, тот понял, что у Маркелова дело именно к нему, и даже догадался какое: в школьной газете «Ерундень» вчера вечером появилась заметка шестиклассницы Иришки о человеке, поразившем её воображение. Текст был сочинён на пакетной паре, где шестаки учились сочно и ярко описывать человека, а в качестве примера разбирали портрет Урии Смита. В заметке имя Игоря Маркелова не фигурировало, но его личность запросто угадывалась, тем более что Настя из седьмого класса добавила (за тугрики) рисунок цветными карандашами: мальчик с гитарой с длинными чёрными кудрями и знакомым хитрым круглым лицом.
— Это Алексей, — сказала Вера Александрова. — Лёш, иди сюда.
Мальчик состроил рожу, но тут же вернул лицу меланхоличное выражение и сел рядом с потеснившейся сестрой.