— Гриц, — продолжил Павел, проглотив варенье. — Почему ты так не любишь газету и Верин роман?
— Паша, — ответил Гриц. — Я очень люблю газету. Сейчас заметку прочитал про Маркелова, как мне кажется. Там и рисунок есть, сходство очевидно.
Паша улыбнулся — хорошо, что Игорёк всё-таки успокоился, внял голосу разума и не стал портить публикацию.
— Маркелов — это хорошо, но я не о нём, — сказал Павел.
— Да я понимаю, что не о Маркелове речь! Верин роман я тоже, кстати, читал. И ничего против не имею. У меня есть серьёзные возражения против того, что можно прозябать и вдруг в одно утро неожиданно проснуться знаменитым. Так не работает в реальной жизни.
— Почему? Такое бывает.
— Уф, — Гриц стал пыхтеть, подбирая нужные слова. — Это обман. Но чтобы понять, как происходит на самом деле и что в реальном мире работает, надо знать, что такое лестница странников.
— Какая лестница?
— Лестница странников. Или карьера каменщиков. Это теория, которая работает в жизни. Я её рассказываю на пакете «Миры» для восьмого класса. Ты не слышал?
— Нет.
— Эх! — искренне огорчился Гриц. — Чтобы понять идею, заложенную в основу нашего профиля, следует обязательно знать, как работает лестница странников. Я вообще думаю, что надо прочитать несколько лекций для новых препов. Чтобы они работали на систему, а не против неё. А ты, Паша, к сожалению, сам того не понимая, часто прёшь против системы.
— Уважаемые коллеги! — послышался голос Коли Маслова. — Перерыв закончился пять минут назад. Проходите, пожалуйста, в кабинет. У нас остался один большой вопрос — игра «Караван».
***
— Ко мне подошёл директор, — сказала Катя. — и спросил: правда ли, что мы в профиле играем в гарем?
Среди всеобщего хохота раздался тихий голос Насти Фароновой:
— Между прочим, не только директора волнует вопрос — нужен ли на «Караване» гарем?
Коля Маслов восстановил тишину и ответил:
— В игре «Караван» главное — не гарем, не медресе и даже не дворец султана. Это всё, как говорится, бантики. Главное — простроить экономическую линию, добиться прибыли, сходить в пустыню и понять, что в одиночку всё это сделать невозможно.
— Это правда, — сказала Катя. — Это основная линия. Но в «Караване» есть и другие, в том числе воспитательные. И встаёт вопрос: нужен ли в воспитательной линии гарем, где находятся наложницы султана и, простите, евнухи?
Марина хотела ответить, но Коля дал слово Грицу, который уже давно тянул руку.
— Коллеги, — начал Гриц. — Друзья! У нас есть воспитательная линия для ребят. Говоря по-простому, есть несколько мероприятий, где мальчишка может узнать, что значит быть настоящим мужиком. Если не брать «Геокомпанию», которая работает в основном во время каникул, таких мероприятий совсем мало. «Выживание», кое-что на зимоле, кое-что в осеннем лагере — да и всё! Где ещё парень узнает, что есть вещи, которые не продаются?!
— Честь? — спросил Павел.
— Честь тоже.
— Я не уверен, — сказал Коля Маслов, — что мальчики в шестом классе действительно понимают, что значит попасть в гарем и стать евнухом.
— Ну не скажи, — возразила Таня, классный руководитель 7Е. — Мои на разборе после игры в прошлом году очень хорошо всё поняли.
— Поняли-не поняли, — сказала Катя, — покажет игра в этом году. Вот если никто из твоих, Таня, в гарем к султану не пойдёт…
— Значит, решено: султанский гарем в «Караване» остаётся. Кажется, это был последний вопрос.
— У меня ещё маленький вопрос, — поднял руку учитель Павел. — Я на «Караване» отвечаю за медресе. А восьмой класс мастерит. И Вера Александрова просится ко мне в помощники.
— А ничего, что она уходит после восьмого? — спросила Марина.
— Ничего, — ответил Гриц. — Пусть мастерит с Пашей.
***
Хотя педсовет закончился довольно рано, когда Павел вышел из школы, уже стемнело и небо зажглось по-зимнему яркими звёздами. К ночи похолодало, по щекам бил резкий ветер. Прямо над головой он различил фигуру, которую про себя называл созвездием Косточки. Конечно, в современных справочниках такого не было — но не в мире, который ты творишь сам и который играет по твоим правилам.
========== Глава X Путь под землёй ==========
К ночи похолодало, по щекам бил резкий ветер. Прямо над головой он различил фигуру, которую про себя называл созвездием Косточки. Конечно, в современных справочниках такого не было — но не в мире, который ты творишь сам и который играет по твоим правилам.
Марк Аврелий Фрегат Мельчор по прозвищу Падальщик стоял на проржавевшей и покосившейся судейской вышке, торчавшей посреди заброшенной волейбольной площадки, и смотрел в сторону Пустоши. Поверх неаккуратной стройки, усеянного осколками пустыря, покрытых лишайниками камней — туда, где разливалось море изумрудных трав, где на прогалинах резвились подросшие крольчата, яростно матерились кузнечики, взмывали в небо жаворонки и волнами плыл пьянящий запах шалфея и полыни.
Ветер, будто паруса, надувал холщовую ткань широких штанов и рубахи, служивших ему пижамой. Звёзды мерцали холодно и равнодушно, и это нравилось Фрегату: он не хотел ни жалости, ни участия, ни прощения. Только чистого, неприкаянного, надменного одиночества. Сейчас, летом, это было почти достижимо.Большинство учеников разъехалось по домам, в школе остались только такие изгои, как он или Хорёк, да товарищи, которые сознательно отказывались навещать родных. Хорёк-Серафин теперь навсегда здесь. Нет, не так. Хорёк здесь — бесцветной тенью, лёгкой поступью того, кого не замечают при жизни и быстро забывают потом. И Серафин — в земляной колыбели на травянистом холме, среди всех так или иначе оставшихся в Пустоши: среди благословлявших, проклинавших, мстивших, убивавших, убитых, заснувших однажды тихим июньским вечером, удостоившихся погребального обряда, прилежно исполняемого одноглазым вороном Андрусом.
Исчезновение Хорька заметили не сразу. Несколько дней в школе из препов оставался только недавно устроившийся студент Лёша Шутихин. Каждый вечер он отправлялся в соседний городок в поисках приключений, возвращался на рассвете то со следами женской помады на щеке, то с фингалом под глазом. Во время завтрака Лёша строго предупреждал товарищей и остальных несчастных, которых родственники не ждали дома во время каникул, чтобы они не вздумали беспокоить его в течение дня. Затем он брал матрас, поднимался на крышу северной башни и дрых там весь день.
В конце недели вернулся из Гонконга Врель. Полный энтузиазма после короткого, но насыщенного отпуска, он собрал учеников, отчитал их за грязные воротнички рубашек и нестриженные ногти, провёл перекличку и обнаружил, что не хватает одного ученика. Лёша уверял, что мальчишка, скорее всего, где-нибудь прячется, занимаясь непристойными делишками, или просто спит, или читает подпольно распространявшийся в Колледже Виртуозов Магии журнал комиксов EasyRider. Врель, однако, не поддержал эти легкомысленные разглагольствования, а поступил согласно формальному протоколу. Школу прочесали от подвалов до крыш силами дворника, технического специалиста и двух помощников кухарки. Затем наняли китайцев и проверили всё ещё раз. Нашли тайный лаз за заброшенной спортивной площадкой и валявшуюся неподалёку на пустыре пуговицу. Н. Дарузес, он же Поедатель Гороха, заявил, что пуговица принадлежала Хорьку и что он заметил её и хотел выкупить у мальчишки, так как это была пуговица с формы китайских почтальонов с изображением красной звезды и здания, похожего на пагоду.