«Я докажу тебе. И ты поймешь, что и я иногда сдерживаю обещания», - Владислав снова перевернулся, оказываясь под Честером, двинувшись ладонями по его бедрам, стаскивая штаны. Правильно поняв все эти действия, парень снова высвободил возбужденный орган, одновременно податливо выгибаясь и приподнимая бедра, позволяя снять с себя ненужную деталь одежды. Он обхватывает рукой горячий член, предварительно облизав ладонь, и медленно проводит вверх-вниз, возбуждая сильнее и возбуждаясь сам. Никаких мыслей в голове не осталось, ничего от того разговора, что только что имел место. Ни к чему все это. Сейчас главное – язык их тел, выражавший намного больше, чем самый красноречивый оратор.
Честер приподнимает бедра для того, чтобы насесть на член. Его дыхание сбито, он рвано выдыхает, задерживая дыхание после глубоко вдоха. Комнату оглашает протяжный стон, когда парень полностью принимает в себя орган. Поначалу Честер держится за плечи, за грудь мужчины, оправляясь от острых ощущений проникновения, снова привыкая к большим размерам. Первые движения неуверенные, рваные, совсем не ритмичные, вызвавшие теплую улыбку со стороны Владислава. Он знал, как быстро распаляется его любовник, как он потом начнет двигаться, как будет стонать. Он хорошо помнил прошлые разы. Казалось бы, мало нового было, но каждый раз Честер открывал для него все больше и больше себя. Открывался ему, Владиславу, во время обыденного секса. Этим «откровением» мог быть иной жест, иной стон, даже другой взгляд – и это меняло все на корню, все отношение, удовольствие обострялось, сильнее било по нервам.
Вот и сейчас, стоило Честеру привыкнуть к размерам члена, он поднялся, теперь только кончиками пальцев придерживаясь за бедра мужчины. Парень возвышался над ним, глядя сверху вниз прищуренными глазами. Хоть он и был номинально пассивом, но иногда действовал исключительно по собственной инициативе. Плавные движения бедрами пошли немного выше, отчего живот заиграл мышцами пресса. Тихий шлепок – резко насел. Еще один шлепок – это уже рука мужчины опустилась на ягодицу Честера. Шумные выдохи и вдохи переплетаются с тихими стонами. Глухое грудное рычание с клокотанием. Честер двигает бедрами резче, быстрее, приподнимаясь и тут же опускаясь, сокращая амплитуду.
- Малыш… ты такой узкий… Всегда такой… Да… - мужчина подавался вперед, в такт толкаясь в горячее нутро, помогая парню, чтобы тот не уставал, не выдыхался слишком быстро.
Этот шлепок по ягодице, этот шепот, эти слова – все это сводило с ума, заставляло зажмуриться и всецело отдаться ощущениям, захватывающему ритму секса, который он сам же и задавал. Честер то изгибался, откидываясь назад, меняя угол проникновения, то, наоборот, склонялся к Владиславу за жарким, распаляющим поцелуем, проводя ладонями по сильной, широкой груди. Демонстрируя всю свою гибкость, все свои умения, стараясь максимально ублажить древнего, он сгорал от наслаждения, ловя отголоски чужих эмоций, чувствуя каждым нервом свое и чужое удовольствие.
Он чувствовал в себе эту горячую плоть, чувствовал свой каждый толчок, как член почти покидал его нутро и снова резко возвращался, заполняя изнутри. Все быстрее и быстрее, желая сильнее прочувствовать то, как головка задевает простату. Еще быстрее, до болезненного напряжения в ногах. И так – пока не слышится шорох постельного белья, пока Владислав не принимает сидячее положение, максимально войдя в тело Честера, крепко прижав к себе и не позволяя двигаться.
- Тише-тише, разогнался… Не торопись получить разрядку, не видь только в ней удовольствие. – Желтые глаза ярко блеснули, прищуренные из-за улыбки. Несколько грубоватые пальцы скользнули по щеке Честера, нежно поглаживая, помогая тому перевести дыхание, успокоиться. – Все, тише.
Новый переворот, из-за чего одеяло летит на пол. Оно и не нужно. Честер разочарованно простонал, когда Владислав вышел из него и поднялся с постели. Басараб исчез из поля зрения, и парень даже не пытался нашарить того взглядом, сосредоточенный только на успокоении своего беснующегося сердца в грудной клетке. Вскоре Владислав вернулся к нему, звякнув чем-то металлическим. Приказал закрыть глаза, что Честер выполнил весьма быстро. Сильные пальцы обхватили его руки и подняли над головой. Что-то прохладное прикоснулось к его запястьям, послышался тихий щелчок. Наручники! Он приковал его к изголовью кровати! Честер распахнул глаза и машинально дернулся, непонимающе уставился в горящие желтым огнем глаза Владислава.
- Расслабься, мой свет. Расслабься и доверься мне. Я не причиню тебе боли.
Честер честно попытался расслабиться, даже прикрыл глаза, но сквозь неплотно сомкнутые веки все равно наблюдал за действиями древнего. Тот мягко улыбался ему, шептал успокаивающие слова, которые, к удивлению парня, действовали на него должным образом. Он видел и чувствовал, как к нему прижимается горячее, потное тело. Ощущал нежные поцелуи, начавшиеся с самых его губ и цепочкой последовавшие по всему его телу: по шее, ключицам, яремной впадине, груди, обоим соскам, вокруг пупка, по вмиг втянувшемуся от напряжения животу, по лобку, обходя член. Поцелуи продолжились сначала на левой, а потом и на правой внутренней стороне бедра, потом губы прикоснулись то к одному колену, то ко второму и так – до щиколоток. Все это время Честер извивался на постели, напрягая закованные в наручники руки, заставляя мышцы идти буграми под кожей и резко очерчиваться рельефом.
- А теперь – самое интересное, - прозвучал шепот, когда Владислав поднялся к нему, практически прижимая своим весом к постели. – Готов?
Честер не мог ответить ему. Он был занят тем, что жадно хватал широко открытым ртом воздух, шумно дыша. Его глаза тоже широко раскрыты и смотрели в потолок, но не видели его из-за мелькавших перед взором разноцветных пятен. Он даже не услышал слов мужчины, когда тот обратился к нему. Ему все равно, что тот сделает, лишь бы это удовольствие не прекращалось. Невозможность сделать что-либо самому подстегивала сознание, подкидывая пошлые мысли, от которых – он это чувствовал – был готов кончить, не прикасаясь к члену, хотя это и было маловероятно. Все же, какая-то физическая стимуляция была необходима. И, кажется, Владислав это прекрасно видел и понимал. Потому что еще ни разу не коснулся даже случайно члена Честера. Расчетливый.
- Раздвинь ноги. Шире. Шире! – громкий голос и приказной тон заставили парня вернуться из своих мыслей в реальность. Желтые глаза требовательно смотрели на него. Только после повтора слов Честер выполнил требование, и Владислав смягчил тон. – Молодец.
Что-то коснулось колечка мышц между ягодицами. Что-то круглой формы, несколько влажное и прохладное, твердое. Двинулось внутрь, легко проходя и расширяя отверстие собственной расширяющейся к концу формой.
Это вызвало громкий полустон-полукрик со стороны Честера. Парень подался практически всем телом вперед, желая насадиться резче, но Владислав не давал ему этого сделать, мягко удерживая за бедра. Напряжение, вившееся внизу живота пружиной, сжалось еще сильнее, вызывая дрожь по всему телу от невозможности кончить. Так хотелось уже скорее ощутить верх легкости и наслаждения, так сладка была эта пытка, так изысканна, что от нее просто невозможно было не издавать таких громких и протяжных стонов.
- Потерпи, малыш, потерпи еще немного… - Владислав откровенно наслаждался реакцией своего любовника. Его руки гладили и сжимали тело именно там, где оно откликалось еще большим возбуждением. – А теперь…
Неизвестно откуда взявшаяся материя обвилась вокруг члена, несильно стиснув его по всей длине. Под головкой – изящный маленький бантик - гарантия того, что Честер не кончит раньше, чем того захочет Владислав. Стеклянная бутылка покинула тело Честера с тихим хлюпающим звуком – смазки, все же, было много, но оно и лучше – тогда член сейчас будет хорошо скользить внутри.
Владислав наваливается на него всем телом, резко входя на всю длину, начинает размеренные движения сразу, не давая времени на передышку, вызывая еще порцию стонов, от которых Честер уже почти задыхался. Он уже не понимал, где находился и что происходило. Он хотел только одного – скорее закончить, больше ничто его не волновало. Но Владислав все продолжал жесткие толчки, сжимал в руках его тело, не желая выпускать из цепких объятий. Слишком долго, член уже горит, материя слишком больно врезается в нежную кожу, вызывая болезненные ощущения. По щекам катятся слезы – он на грани, на этой безумной грани, когда ему до того хорошо, до того жарко, что тело отзывается тугой болью.