Момент – внутри он чувствует горячие выстрелы спермы. Следующий – с его члена исчезает болезненное давление материи, на ее место приходит горячая ладонь… Его мир оглушительно взрывается его собственным воплем. Оргазм настолько сильный, что Честер попросту теряет сознание, обмякая в руках древнего. Владислав улыбается и ласково целует парня в висок. Молодец. Выдержал.
***
- Эй, проснись. Проснись, ну же.
Глаза открывались нехотя, ему хотелось еще понежиться в постели, в объятиях сильных рук и прижиматься к горячей груди. Просыпаться не было никакого желания. Но пришлось.
Перед его взором – теплая улыбка, едва заметные морщинки вокруг глаз. Его тело все еще ощущало чужое, прижимающееся к нему, обнимающее его. Чужие губы прикасаются к его губам, даря легкий, нежный поцелуй. После того, что происходило ночью, это – слишком волшебно, слишком легко, чтобы можно было подумать, что это совершали одни и те же люди. Существа.
Честер улыбается, прощая мужчину за то, что рано разбудил его. И, подтянув к себе одеяло, прильнул к его телу, вдыхая запах его кожи, смешанный со свежим запахом улицы, что проникал в комнату через открытое окно. Обнаженную кожу выглядывающей из-под одеяла ступни пригревали лучи утреннего солнца. Идиллия, к которой они так долго шли, наконец-то воцарилась.
Сколько стоил для каждого из них этот момент? Множество смертей, множество убийств, реки крови, в коих оба давно должны были утонуть, потеряв надежду на то, чтобы найти друг друга. И все же, нашли. Он поверил своему палачу, а тот, в свою очередь, покаялся в своих прошлых деяниях, более не желая их повторять.
- Я люблю тебя, мой свет, - тихо прорычал на ухо Владислав, крепче прижимая к себе тело молодого вампира.
========== Глава 9 ==========
Дарелл раздраженно хлопнул дверью, входя в собственный кабинет и срывая с уха наушник, в котором десять минут назад прозвучал голос охранника, донесший о том, что поймали нарушителя, пытавшегося пробраться в кабинет. Нарушитель представился лучшим другом главы Охотников, и потому не понимал, почему его задержали.
- Все вон! – рявкнул Дарелл, швыряя наушник на стол. – Вон, я сказал!
Охрана, что-то ворча, выбралась из кабинета, услужливо прикрыв за собой дверь. Дарелл подошел к «пленнику» и, скрестив руки на груди, недовольно воззрился на него.
- Хватит ломать комедию. С каких пор наручники для тебя – помеха? – когда якобы плененный мужчина легко встряхнул руками, и зазвенел бесполезный металл, ударившись о пол, глава Охотников вздохнул. – Так-то лучше. Чего тебе нужно? Кажется, в прошлую нашу встречу мы с тобой четко договорились, что ты не будешь афишировать наши с тобой отношения. Хотя, думаю, во время войны, когда палят пушки Наполеона, ты мог сделать вид, что не расслышал этого.
Владислав усмехнулся, потирая запястья. Ох уж этот Дарелл, вечно все усложняет. Глаза древнего вспыхнули задумчивыми искорками.
- Я не афишировал ничего, я же сказал, что пришел навестить друга, не любовника. И, кстати, ты слишком много времени мне друг. Может, все-таки?..
- Перебьешься. Говори: зачем пришел? И проваливай быстрее, у меня дел много.
Владислав и Дарелл знакомы с давних, темных времен. Охотник прикрыл глаза, вспоминая.
Бродивший во тьме и одиночестве, будучи тогда еще обычным смертным, Дарелл искал утешения после потери жены и двух детей. Пожар не пощадил его родную деревню. Сам он был на охоте, вернулся домой только вечером. По возвращению узрел страшное – пепелище. Почти никто не выжил. Только он, Дарелл, и кузнец, ушедший в соседнее селение. Тогда простой охотник на зверя отправился далеко на Север, искать свою долю. И встретил по дороге всадника на вороном коне. Он назвал себя другом, который в силах утолить печаль. Они вместе пошли на Север, где долгое время снимали комнату на постоялом дворе. Всадник, назвавший себя Владиславом, действительно утолил печаль, навсегда утешил горюющего охотника.
Долгими зимними ночами они грелись друг о друга в одной постели. Хозяин постоялого двора не обращал внимания на изредка доносившиеся стоны. В конце концов, пока господа платят – они могут делать все, что им заблагорассудится.
И они творили странные, непонятные тогда еще для понимания Дарелла, вещи. Иногда Владислав вел себя странно – он брал охотничий нож Дарелла и вырезал незнакомые символы, отдаленно похожие на руны, на коже охотника. Он слизывал горячую кровь с упоением, жадно ловя каждую каплю, не позволяя ни единой пролиться. Сначала Дарелл не понимал, что это было. Для него все дни слились в один, все ночи в одну. Больше не существовало мира вокруг, только он и этот загадочный всадник, увлекший его в собственный мир, порочный мир.
Однажды все изменилось. Однажды Дарелл услышал пение птицы, стук сердца пробегавшей под полом крысы, он почуял запах далекого леса, запах добычи.
- Этот ритуал переродил тебя, - нашептывал ему Владислав, стоя вместе с ним же в лесу. Они были одеты только в рубахи и легкие портки, даже не обутые. Но снег не колол голые ноги, мороз не причинял им дискомфорта. – Ты был обычным охотником, но теперь стал Охотником. Иди и принеси мне добычу.
Он сорвался с места через долю секунды после того, как были произнесены слова. Вернулся быстро, с тушей молодого оленя на руках, с перепачканным лицом, руками, и всей одеждой – в крови.
- Точно так же ты будешь ловить моих отпрысков. Это мой приказ…
Прикосновение к груди заставило Дарелла распахнуть глаза и уставиться в ярко-желтые огни, горевшие в нескольких сантиметрах от его лица. Рука Владислава – на его груди, другая – прижимает к себе за пояс, не позволяя отстраниться.
- Я скучал, - прошептал мужчина, улыбнувшись и потянулся за поцелуем, но так и не получил его, поскольку горло ощутило острый клинок. Будь проклят предусмотрительный Охотник! Вечно испортит все удовольствие, лишит всякого смака!
- Отойди от меня. Сейчас же, - коротко выдохнул Дарелл.
В последний раз они виделись довольно-таки давно: еще во время войны с Наполеоном. Оба были на стороне француза и портили ему все планы, мешали карты, рисовали неправильные стратегии. Они делали все, чтобы помешать Бонапарту взять свое. У каждого был свой интерес, но и общая цель имела место – не дать зарвавшимся потомкам Владислава взять верх над людьми. Тогда они были друзьями, не более. Владислав пытался, конечно, снова добиться расположения Дарелла, но все было тщетно.
- Тот парень, Честер, кажется, не будет ревновать? – Дарелл вскинул бровь. Дождавшись, пока Владислав отступит, он все же задал вопрос. Однако клинок из руки не исчез. Впрочем, он понимал, что это не слишком спасет его от древнего, но хлопот последнему доставит.
Владислав, досадливо поморщившись, отвернулся к окну. И вот обязательно ему все портить? Вечно поднимает не самые приятные темы. Хотя с Честером Охотник попал не в бровь, а в глаз.
- Из-за него я и пришел к тебе, Дар. Его обращение… меня пугают последствия. Ладно-ладно, не пугают, а просто не нравятся. Ты не изменился после того случая. Но он… он стал совсем другим, понимаешь? Как будто это совсем другой вампир, не тот, за которым я наблюдал. Душа все та же, я чувствую ее, но и она меняется, медленно, неохотно. Что мне делать? Что ты сделал, когда почувствовал изменения?
Дарелл хмыкнул. Вот оно что. Владислав все-таки обратил своего любимого щенка. Только вот зачем к нему-то пришел за помощью? Как будто Охотник в состоянии что-либо исправить, помочь. Да, он мог, конечно, дать советы… Но просто так делать он ничего не собирался. Он слишком долго и слишком хорошо знает Владислава. Как ни странно, даже лучше, чем его постоянно убиваемая любовь. Это вызвало легкую усмешку на губах Дарелла.