- Дарелл не любит запаха крови, - пояснил Сверр, пропуская впереди себя вампира, выпуская его из лифта. – Он вообще насилие не любит, но это не означает, что он не склонен к нему. Будь осторожен в своих словах.
Поблагодарив Охотника за советы, Честер двинулся вперед, к видневшейся в конце коридора единственной двери темного дерева с резным орнаментом. Приблизившись к ней, Честер позволил себе увлечься изучением витиеватых узоров можжевельника, каких-то необычных цветов и растений. Определенно, рука хорошего мастера, знатока своего дела, прикоснулась к дереву, покрывая его рисунком. Одернув себя, Честер заставил себя отвлечься от созерцания картины и открыл дверь, потянув за себя.
Он оказался в просторном кабинете, напротив большого письменного стола, за которым стояло задвинутое кожаное кресло. Закрыв за собой дверь, вампир оглядел кабинет: на светлых стенах висели несколько картин маслом, изображавшие нейтральные пейзажи лесов и степей; на самом столе лежал закрытый ноутбук, большой журнал в черном переплете, в органайзере стояли ручки и простые карандаши, остро наточенные. По левую сторону от Честера стоял большой шкаф, наверное, с различной канцелярией, как то: отчеты, доносы, ходатайства и прочее. Справа же стоял низенький журнальный столик с двумя чашками с дымящимся напитком – кажется, недавно здесь кто-то был. Напротив друг друга по разные стороны от столика стояли два уютных мягких кресла. Чуть позади за одним из кресел виднелась дверь светлого дерева, почти сливаясь цветом со стеной. Только ручка была кричаще-золотистой, выдавая присутствие двери.
И, как только взгляд Честера пал на эту дверь, та плавно отворилась, без единого скрипа, и в кабинет прошел его хозяин собственной персоной – Дарелл. Одет он был несколько неофициально: длинный темно-серый халат, хлопковые полосатые домашние штаны и угадывающуюся в запахе халате хлопковую рубашку Начальник Охотников скользнул ничего не выражающим взглядом по лицу Честера, кивком указал на кресла. Когда оба они сели, Дарелл подтянул к груди ноги и, взяв кружку с кофе (судя по запаху, это был кофейный напиток), уставился на Честера.
Сейчас суровый начальник Охотников не был похож на тот образ, который поддерживал изо дня в день, сейчас он выглядел таким по-домашнему уставшим, сонным и расслабленным.
- Удивлен моему виду? – бесцветным голосом произнес Дарелл, громко отхлебнув из кружки. – В конце концов, могу же я у себя дома расслабиться. Ты, кстати, тоже можешь. Не знаю, чем тебя попытались запугать по дороге, уверяю – сейчас я слишком устал для того, чтобы злиться и выплескивать негативную энергию.
Последовав примеру Охотника – взяв в руки теплую кружку с кофе – Честер также сделал маленький глоток, некоторое время посмаковал вкус. Обычный растворимый кофе с сахаром, никаких особенных элементов, типа корицы, карамели, имбиря или мускатного ореха. Все просто.
- Могу я задать Вам вопросы? – осторожно поинтересовался Честер, памятуя о советах Сверра.
Дарелл сделал еще несколько глотков и отставил кружку обратно на столик. В его голубых глазах плескалась задумчивость пополам с сонливостью. Настолько измотан? Почему он тогда принимает Честера сейчас, не предпочтя выспаться для начала?
- Сначала говорю я, потом ты, - спокойно предупредил Охотник после некоторого молчания. – На самом деле ты здесь лишь в качестве рычага воздействия на Владислава. Или Каина – это уже как тебе удобно его называть. Мне нужно дать ему понять, что это моя работа – ставить на место его выродков, коих он гордо именует потомками, пусть и в уничижительном контексте. Он не имеет права приходить из забытья и просто выполнять вместо меня мою же работу. Он забылся, проводя время с тобой. Я все понимаю – он тебя любит, без ума от этой любви, он опьянен тобой. Видит небо – я не хочу этому препятствовать. Я всего лишь хочу, чтобы он помнил, что есть четкое разделение нашей с ним работы. А так – своими жесткими законами он почти лезет на мою территорию.
Дарелл вздохнул так, как если бы этот факт печалил его, но не злил. Возможно, как он и сказал, он слишком устал, и не может сейчас показывать какие-либо свои эмоции. Честер честно допил кофе и только тогда поставил кружку и поднял взгляд на Дарелла. Тот сидел, почти калачиком свернувшись в кресле, и выглядел сейчас таким беззащитным, таким открытым. Вампир понимал, что это – всего лишь личина, только наружность. На самом деле, Дарелл был жесткой пружиной, готовой вот-вот расправиться. Это была его внутренняя сила – то, что Честер чувствовал нутром. Каким бы уставшим и обессиленным Охотник ни был, справиться с вампиром он сможет.
- Мне кажется, ты бы хотел узнать у меня, откуда мне известно настоящее имя твоего патрона. Во всяком случае, это было бы логично. А по твоему взгляду я понимаю, что попал в точку, - Дарелл устроился в кресле удобнее, поправив на себе халат и вытянув рукава. Кажется, рассказ обещал быть интересным. – Мы давно знаем друг друга – я и Каин. Когда-то давно я сбился с пути, потерялся на своей дороге жизни. Не знаю, как скоро бы я пропал, если бы не он. Каин увез меня в другую страну, заставил забыть о том горе, которое постигло меня, когда я был еще человеком. Видишь ли, мне тогда было всего ничего – под тридцать. Деревня, в которой я жил, сгорела, лишь немногие выжили, среди них, как ты понимаешь, был я. Но я потерял двух детей – сыновей – и свою жену. Я искал смерти, хотел умереть в лесу, но Каин доказал мне, что жизнь может снова обрести смысл.
- И он наглядным примером показал это? – не без нотки ревности спросил Честер и тут же прикусил язык, ощутив на себе холодный взгляд Охотника. – Простите.
- Никакого уважения, - вздохнул Дарелл, отведя взгляд и изучая теперь пейзажи на картинах. Собравшись с мыслями, он продолжил свое повествование, - Я был простым охотником на зверя, торговал в соседнем городке мясом, пушниной. Ничему не был обучен, ни оружейному делу, ни даже драке. Единственное – хорошо орудовал мясницким ножом да луком. Если тебе так интересно – да, тогда я спал с ним. Это могло меня отвлечь от ненужных мыслей. Затем он обучил меня убивать не простых зверей, а более умных, более ловких и хитрых – двуногих. Это были его отпрыски, их было так много, и они творили столько зла, что ему не было жалко тренировать меня на их убийстве. Он закалил мою душу, сделал мою руку твердой. И он сделал меня себе подобным. Ты думаешь, ты первый, кого он сделал таким же? Как бы не так. И нечего буравить меня таким взглядом. Всем сердцем он принадлежит тебе, в твоих руках – его любовь, а ты так бессовестно обращаешься с этим даром. Право, будь я на твоем месте, я бы был более благодарным.
- И как давно Вы хотите быть на моем месте? – Честер подобрался в кресле, готовый отразить атаку Дарелла. Почему-то он был уверен в том, что Охотник кинется на него, желая научить хорошим манерам.
Но вампир ошибся. Мужчина медленно поднялся с кресла и подошел к письменному столу, открыл журнал и, быстро пробежав глазами по нужной странице, отложил журнал.
- Я давно перестал хотеть быть на твоем месте, - со всей искренностью сказал Дарелл, и Честер понял, что тот действительно не лжет. – Да, признаться, первое время я был очарован Каином. Ведь невозможно не влюбиться в него. А затем… затем я стал понимать, что любить его – это очень тяжело, это не для меня. В моих глазах он не заслуживал любви. А когда я увидел тебя… То воплощение было таким невинным, таким непорочным… И то, как он поступил с тобой меня ужаснуло.
Честер подался вперед, обернувшись и жадно ловя каждое слово Охотника. Он понял, что тот начал говорить именно о том воплощении, когда они впервые увиделись. Иначе не могло быть, совсем не могло.