- Честер! – наконец он заново обрел свой слух, улавливая теперь снова только стук собственного сердца, шуршание крыс за стеной и голос графа. – Что с тобой? Зачем ты вышел на солнце? Ты еще не принял моего крещения, тебе не стоит думать, что лишь одно мое слово способно…
Желтые радужки графа по цвету казались ненастоящими, такими же линзами, как и у него, Честера. Но сейчас, стоя почти вплотную к нему, молодой вампир отчетливо видел оранжевые крапинки, рисунком расположенные на идеально ровном желтом круге. Граф говорил что-то еще, что-то нравоучительное, но Честер его не слушал и краем уха. Он уже слышал этот голос, давным-давно, когда еще не было технологий, когда едва ли слышали о каретах или бричках. Это было очень, очень давно. И он вспомнил имя, которое когда-то называл, которое когда-то знал.
- Lorem… ipsum… [1]
***
Центральный зал культа представлял собою зрелище одновременно достойное восхищения, и в то же время несколько пугающее. Это было огромное помещение в три этажа. С высоких потолков на разных уровнях свисали металлические цепи с крюками по всей длине. На отполированных загнутых концах виднелись какие-то бурые пятна. Честер старательно вытеснил мысли о крови из головы, заставив себя думать, что это всего лишь ржавчина. На стенах по обеим сторонам от него были закреплены шипы разной длины, складываясь в рисунок, они плыли вперед, в конец Зала, где позади огромного трона возвышались пять исполинских фигур. Первые три были выдвинуты несколько вперед, особенно тот колосс, что был посередине. Чуть позади стояли еще две статуи, и еще сзади – остальные две.
Первая статуя изображала двуликого бога, который смотрел вправо и влево – словно пытался найти взглядом остальные статуи по обе его руки. Колосс, что был по правую руку – девушка с лицом, искаженным в крике. Вокруг ее глаз – белые пятна, а губы – алые. Ее голову венчает венец из железных цветов, который настолько сильно сжимает голову, что струится по лбу каменная струйка крови. По левую руку от двуликого – бог, чье лицо спокойно, как водная гладь. У него остриженные чуть выше плеч волнистые волосы, навсегда замершие в камне, волосы, которые не растреплет случайный ветер. На груди бога – медальон на тяжелой цепи, что уже натерла богу шею, по которой бегут и никак не закончатся ручейки крови. Оставшиеся же две скульптуры – глядящие не вперед, как бог и богиня, а подобно двуликому – в обе стороны. С лицами, но обезличенные. Стражи в тяжелых шлемах, в душных доспехах, защищающие божественную суть Триады Скорби.
Перед статуями, гордо распустив свои лепестки из холодного металла, отливающего фиолетовым, возвышался трон в виде раскрывшегося цветка лотоса. Лестницей к трону служили скрученные извивающиеся розы из темного металла. Шипы цветов явственно виднелись, обагренные кровью недавно прошедшего к трону человека. Восседавший на лотосе был босым, в коротких ритуальных одеждах, которые открывали его руки почти по плечо, а ноги – по колено. На его лицо нанесена белая краска – под глаза, как у богини. На голове – железный венец, на шее – тяжелый медальон на цепи, что натерла ему шею, но пока что не настолько, чтобы струилась кровь, жадно покрывая бледную кожу маленькими красными потоками. Если вглядываться в лицо человека, можно было заметить, что тот далеко не стар. Лет двадцати пяти-шести на вид. Ходят слухи, будто бы люди культа могли, подобно вампирам, продлевать свою жизнь. Но не за счет крови, а за счет страданий. Возможно, это всего лишь слух, но ведь всякое случается в природе. Ведь существуют, в конце концов, сами вампиры.
- Я приветствую Вас, граф, - прозвенел голос главного жреца, а именно он сидел на троне-лотосе. Символ бесконечной скорби – железный лотос.
Пока граф и жрец обменивались любезностями, Честер позволил себе изучить внутреннее строение Зала лучше. Стены изнутри выделаны пластинами какого-то странного металла, который имел серо-фиолетовый оттенок. Возможно, это был дюраль, а быть может, и какой-то сплав меди. Культ славился хорошими химиками во все времена. Но никто отчего-то не спешил познавать все секреты, известные культу. Возможно, посторонних пугает цена знаний.
Всюду – крюки для подвешивания, шипы, кандалы цепи, стилеты, клинки, обнаженные холодные оружия. Балконы второго и третьего этажа были пусты, и Честеру показалось, что он увидел Железную Деву в проеме второго этажа. Но разглядеть ему не удалось, так как жрец вдруг обратился к нему:
- Ты ищешь нашей поддержки, но готов ли ты? – его голос был спокоен, как если бы не впивались в его руки когти лепестка, если бы не кровоточили его ноги, если бы он весь был в абсолютно непоколебимом состоянии. Говорят, боль – это и есть орудие культа. Боль и есть Скорбь, и через боль познается все в этом мире. Только через боль можно прийти к истинному знанию. Так считают люди культа. И никто пока что не мог усомниться в их вере. Обособленные от остального мира, они создали собственную культуру не только в плане религии, но и в плане наследия. Те же огромные статуи были выточены из камня руками простого человека. И весь этот Зал, скрытый под личиной костела, был создан руками простых кратко живущих.
- Достоин ли ты нашей помощи? – продолжал жрец. – Сможешь ли ты по достоинству оценить ее, сможешь ли ты принять ее?
Сейчас Честер должен был, по всем правилам приличия, ответить на поставленные вопросы, но граф уже научил его хитрости, благодаря которой ему не откажут в помощи. И сейчас, под внимательным взглядом графа, под выжидательным взглядом жреца, он снял капюшон, обнажая свое лицо, покрытое белой краской. Глаза блеснули бесконечной лазурью, обведенные крапинками фиолетовой краски. Губы же молодого вампира были алого цвета, практически того же оттенка, что и губы богини.
- Бог наших Страданий,
Единый в смехе и горе,
Слезы людские в вино обращает,
И для Скорбящих те Зори,
Что Богу на цепи грудь тяжелят,
Пусть ведут нас в Сады
Вечных мук и вечной боли,
И пусть Темная Богиня нам благоволит…
- Достаточно, - Честер замолк, подчинившись взмаху окровавленной руки. – Ты принят. Братья, отведите гостя в его комнату. Никакого причастия, он ведь не среди нас. Прошу вас, не стоит. Прошлый раз закончился не слишком хорошо. Граф, пожалуй, обсудим наши планы…
Владислав почтительно склонил голову перед жрецом. Честеру не обязательно знать, что собой на самом деле представляет культ Скорби. В конце концов, ему здесь еще коротать два дня. Пусть сначала выполнит задание.
<right>[1] – (лат.) господин.
========== Глава 5 ==========
Вавилон, III тыс. до н.э.
- Господин, прибыли гонцы из Египетских земель. Один из них… не в состоянии говорить. Впрочем, вы сейчас сами все узнаете, - посол почтительно склонился перед правителем вавилонским, восседавшим на троне.
Мужчина властным жестом заставил слугу с опахалом замереть. Длинные черные волосы, частично собранные сзади, перестали колыхаться от создаваемого ветра. Правитель поднялся, тихо звякнув широким ожерельем на шее и медленно, с присущей только господину, прямой осанкой, гордо вскинутым подбородком, с размеренной поступью спустился по ступеням трона. Из-под полы длинной одежды, которая начиналась только от пояса, иногда выглядывали босые ноги.
Когда царь оказался рядом с послом, то выяснилось, что он на целую голову выше своего служащего и премного шире его в плечах.
- Веди их обоих ко мне, - приказал Нергал и, развернувшись, направился к стене, в которой зияла аркообразная ниша, ведущая в царские покои.
Посол сопроводил пугливым взглядом смуглую широкую спину своего господина, а когда тот скрылся, немедленно отправился за гонцами, что прибыли совсем недавно, принеся странные вести, которые якобы нельзя было передать через кого-то царю.