– Их трое. Всех будешь любить?
– Да хоть пятеро, лишь бы Кирилл их обеспечивал!
– Им не только еда и одежда нужны, мать тоже.
– Ха, можно подумать, Нонка была хорошей матерью!
– Но она была им родной.
– Не всем. Ничего, как-нибудь справлюсь. А ты, если хочешь жить в нашей семье, а идти-то тебе некуда, как я поняла, будь добра, не вноси между мной и Кириллом раздор. Ты уйдешь, а я останусь, уж поверь. Не становись мне врагом!
Полина поднялась, несколько секунд глядела прямо в негодующие очи Тамары, затем пошла к выходу, бросив на ходу:
– Я не ошиблась в тебе.
– Ой, не надо делать намеки, говори прямо! – побежала за ней Тамара. – Я люблю правду во всем.
Гостья развернулась, да так резко, что будущая жена брата попятилась на всякий случай и зашарила глазами по сторонам, ища, что бы такое схватить в качестве обороны. Но как ни клокотало все у нее внутри, Полина смогла взять себя в руки и сухо, без эмоций сказала:
– Ах вот как! Правду любишь? Лжешь! Ты обманываешь Кирилла, да еще и вредишь ему. В моей просьбе не было ничего бестактного и страшного, а ты когти выпустила. Но я хотя бы точно убедилась, что собой представляет будущая жена Кирилла: ты расчетливая, хитрая, злая и лживая! Жаль! Моему брату не повезло в очередной раз. Что ж, надо полагать, он этого заслуживает.
От звука захлопнувшейся двери Тамара содрогнулась всем телом. Прошла в комнату, развалилась в кресле, в котором недавно сидела Полина. Жарко… В пот прямо ударило после визита сестрички! Тамара схватила книжку в мягком переплете, обмахнулась ею, процедила, почти не раскрывая рта:
– Каждая тварь будет мне указывать, что и как делать! Да пошла она… пиявка! Ханжа! Вся из себя пушистая, шоколадная… Лицемерка!
Однако… Наговорила-то она Полине мно-ого лишнего. Некстати сорвалась. Нервы, черт их возьми! Так ведь Тамара жила, можно сказать, на действующем вулкане, каждую минуту тряслась: не дай бог, сорвется! Кирилл, конечно, без ума от нее (каких же трудов ей это стоило!), но он подвержен влиянию, вечно сомневается во всем, четкой позиции у него нет… О, легок на помине! Тамара поднесла сотовый телефон к уху, замяукала:
– Кирилл! Наконец-то. Я не звонила, чтобы не отвлекать тебя. Как ты?
– Нормально. Клиент попался придирчивый. У нас же все умеют лечить, учить, строить, вот все и указывают как надо.
– Пожалуйста, Кирилл, не нервничай, плюнь и береги здоровье. Придерживайся заповеди: клиент всегда прав, так легче, поверь. Я тебя жду, очень жду и скучаю.
Прощаясь, Тамара десять раз поцеловала трубку, столько же раз на все лады сказала «до свидания», раз двадцать вздохнула, давая понять, что разлука для нее невыносима… И задумалась. Надо что-то делать, Полина не остановится.
Ночь она провела беспокойную, то и дело просыпалась. Часа в два встала и поплелась попить воды, как вдруг раздался телефонный звонок. Она подумала, что это Кирилл, хотя обычно он звонил ей на мобильник, взяла трубку.
– Не выходи замуж за Кирилла. – Голос был какой-то странный, глухой, неестественный, он звучал как из водопроводной трубы.
– Вы кто? – сонно осведомилась Тамара.
– Доброжелатель. Не выходи, иначе умрешь.
– У тебя все дома, шутник?
«Шутник» отключился от связи. Тамара бросила трубку, выпила рюмку коньяку – дурацкий звонок ее растревожил, а ей и без этого проблем хватало.
– Одни придурки кругом! – резюмировала она.
Находясь под незабываемым впечатлением того вечера, когда за ним подглядывали в бассейне, Шурик только еще больше уверился в том, что смерть Нонны не была случайной. Правда, этого нельзя было доказать, хоть ты в лепешку расшибись. Но ведь кого-то обеспокоило то обстоятельство, что Шурик посетил бассейн и торчал там минут двадцать, кто-то следил за ним, прячась за дверным проемом! Кто и почему? Это было тем более странно, что всерьез Шурика никто не воспринимал. Значит, существует такой человек, который хочет знать, то есть догадаться, что тут вынюхивает сынок прокурора? В доме в тот вечер оставались только Полина и Марианна. Гувернантке что одна хозяйка, что другая – без разницы, а вот Полине… Но в образ злодейки сестра Кирилла не вписывалась… да нет, такое могло бы прийти в голову только слабоумному. И достаточно убедительного мотива у нее нет, а вот у брата… М-да, все равно не доказать.
Изредка Шурик все же заходил в бассейн, словно провоцируя того, кто недавно подсматривал за ним, и представлял себе плавающую Нонну. В его понимании плавала она плохо, раз была под большой мухой. Главное, он думал: как утопить человека, не прилагая сил? К примеру, он сам вошел сюда тихо и напугал Марианну, но она же не утонула. Конечно, Марианна плавала трезвая, а Нонна наклюкалась, у пьяного человека события как бы укрупняются в восприятии, и она могла испугаться и сущей ерунды. А как же выражение «Пьяному море по колено»? И реакция у нетрезвых людей замедленная – Шурик это сто раз видел. Кстати, не настолько уж Нонна была пьяна, если все же могла плавать! Значит, испуг – не совсем убедительная версия, остается потеря ориентиров под водой. Но самоубийство исключается точно, о чем и поведали ее аккуратно сложенные вещи у спуска в бассейн: халат, полотенце и сотовый телефон. Однако теперь потерю Нонной ориентиров не отнесешь к случайности, иначе зачем тогда некто неизвестный подглядывал за Шуриком? Все ясно: Нонну убили, но как?
Шурик проштудировал истории известных преступлений, совершенных в воде. Нашел подходящее, когда жертву резко дергали за ноги и тащили под воду. В этом случае следов насилия не остается, смерть наступает в результате непроизвольного вдоха под водой. Дудки, Нонна была не такая дура, хоть и оказалась пьяненькая, – она не стала бы плавать вместе с заклятым врагом. Следовательно, вместе с ней в воде находился «свой» человек. А в доме на тот момент были Полина, Марианна, Кирилл Андреевич и Антон. Два последних уехали утром вместе на работу. Можно было бы вычеркнуть Антона, но что означают его слова на балконе, сказанные Полине: «Змея нам больше не помешает»? Однозначная трактовка сама просится на ум: змея, то есть Нонна, очень мешала парочке влюбленных, кстати, мешала она и мужу. Вот и считай: кто залез к ней в бассейн? А тут еще болтается некая бесполая личность, липнущая к ограде…
Странности, происходящие у соседей, жутко заинтриговали Шурика, поэтому, как только наступал вечер, он спешил якобы к Полине. В идеале хорошо было бы вообще не уходить к себе домой, но… И так уж он обнаглел, хорошо хоть люди попались интеллигентные, не прогоняли его.
Шурик вошел вовремя: обсуждалась личность Тамары. По виду Антона Шурик понял, что тот явился незадолго до него. Чтобы не услышать «извини, друг, у нас здесь секретный диалог, зайди позже», Шурик поспешил к Марианне. Она занималась с детьми лепкой из пластилина на уютной маленькой застекленной террасе.
– Детскому саду салют! – поднял он ладонь в знак приветствия, одновременно садясь таким образом, чтобы видеть через стеклянную стену Полину с Антоном и в то же время слышать их. – Что ваяем?
– Злата – принцессу, – ответила Марианна, – Степа – танк, а Настя – что получится. Я помогаю Злате. Бери, Шурик, пластилин и слепи нам…
– Я умею лепить только колодец, – придвинув стул к столу, сказал он. – Бревенчатый.
Марианна рассмеялась, разрешив:
– Лепи колодец.
Раскатывая в ладонях пластилин, Шурик поглядывал на спорщиков в гостиной. К сожалению, на террасу доносился лишь неясный бубнеж, изредка отдельные слова, но по ним нельзя было понять, о чем шла речь. Шурик наклонился к Марианне, полюбопытствовал:
– Что это они так активно спорят?
– Все тебе надо знать, – лукаво усмехнулась она. – Полина вчера к Тамаре ходила, просила отложить бракосочетание.