– Ты ее недолюбливал, – вывел Викентий, не совсем удовлетворенный этим ответом.
– У, это еще мягко сказано! – усмехнулся Антон. – Я терпел ее, потому что она была женой Кирилла.
– А Нонна как к тебе относилась?
– Сначала – обожала, но ее обожания никогда не хватало на длительный период: впоследствии она меня возненавидела.
– Без причины?
– Причину Нонка могла найти и там, где ее не было, то есть из пальца высосать… – Затронутая тема Антону явно пришлась не по душе, он испытывал сильный дискомфорт, понимая, что Викентий неспроста интересуется его отношениями с Нонной. – Знаешь, мне о ней сложно говорить, боюсь, я буду необъективен.
– Ничего, лей со своей колокольни, мы разберемся.
– Как скажешь. Когда Зойка загудела за убийство отца – кстати, на том банкете, когда она устроила разгром, я не присутствовал – диплом защищал, – Кирилл тут же развелся с нею и расписался с Нонной. К тому времени она вот-вот должна была родить. Поначалу они представляли собой идеальную пару, пожалуй, даже слишком идеальную.
– Что ты вкладываешь в понятие «слишком идеальную»? – осведомился Викентий.
– Понимаешь, много между ними было сюсюканья, какой-то показушной заботы, как будто оба работали на публику. Между тем я заметил в манерах Кирилла большие перемены: он стал дерганым, пугливым, не по делу срывался, потом извинялся, оправдываясь – мол, нервы ни к черту, и выглядел он при этом весьма жалко. Я мог бы понять его состояние, если бы Кирилл был неудачником. А когда успешный человек ведет себя на манер истеричной бабы, когда в нем как бы две натуры переплелись, находясь при этом в постоянном конфликте, невольно начинаешь задумываться: что здесь не так? Трудно объяснить, но я заметил, что Кирилла с Нонной связывает, помимо страсти, нечто… темное.
– В чем это выражалось?
– Например, во взглядах. Иногда я ловил моменты, когда Нонна смотрит на Кирилла, а он под ее взглядом ежится, становится каким-то маленьким, словно ему стыдно. То же происходило и с ней, и я понял, что у них есть общий скелет в шкафу, о котором они и хотели бы забыть, да все не удается. Тогда я не догадывался, в чем дело, а сейчас связываю их поведение с убийством Зойкиного отца: я верю, что все так и случилось, как она рассказала Шурику. Спасая себя, Кирилл взвалил на свою душу груз, который его давил все эти годы. Нонна же стала его сообщницей и тоже не рассчитала своих сил. Это и был их скелет, он же их разобщил и отдалил друг от друга. Кирилл начал от нее погуливать, думаю, чтобы забыться и не чувствовать себя ее вечным должником. Полагаю, подлость лучше совершать в одиночку, не имея свидетелей и тем более пособников. Нонна почуяла его предательство, а при ее-то самолюбии каково ей было это пережить? Материальная зависимость от мужа и тот факт, что Степа был маленьким, не позволили ей гордо уйти. Нонна решила, что второй ребенок образумит мужа, и на свет появилась Настя. Кирилл действительно на некоторое время увлекся ролью отца семейства, но уже был заложен прочный фундамент их обоюдной неприязни, переросший в ненависть. Нонну терзали старые обиды, а прощать она не умела. Короче, у Кирилла появилась Тамара, которая пробежала между ними, как черная кошка, вызвав у Нонны страсть к разрушению. Она как будто задалась целью создать вокруг Кирилла полный вакуум, во всяком случае, она мастерски ссорила мужа с друзьями и коллегами, оставаясь в сторонке. Дошла очередь и до меня, ведь я был как бы занавесом для Кирилла, я покрывал его, следовательно, я был ее врагом. Однажды…
Антон попал в неудобное положение. Он вошел тихо, да застрял в прихожей. Собственно, супруги вряд ли услышали бы его, даже если бы он топал как носорог – они ругались. Ругались громко, точнее, орал Кирилл, очевидно, они были одни в доме, и первую фразу, произнесенную с ревом раненого зверя, Антон услышал от друга:
– Что, что ты хочешь от меня?! Я терпел все твои выкрутасы, потому что считал себя тебе обязанным, но больше я не могу! И ты не можешь!
– Минуточку, я не ослышалась? – в ответ прорычала Нонна. – Ты терпел или я? Ну, ты и сволочь… У меня слов нет! Я тебя вытащила, а что получила взамен? Черную неблагодарность! Я, видишь ли, ему напоминаю только своим присутствием, что он – подонок. Ах-ах-ах, не может он так жить! А я могу! Могу и буду!
– Нонна, зачем нам мучиться?
– С удовольствием помучаюсь, зная, что и ты мучаешься! Это тебе плата за то, что ты обманул меня. Больше и не заикайся о разводе, если не хочешь заплатить по всем счетам, а они у тебя колоссальные!
– Вот как! Ты не хочешь мира? – зло процедил Кирилл. – Тогда не обессудь и не жалуйся: намучаешься сполна.
Антон, мягко говоря, озадачился этой бурной сценой. Разумеется, он знал, что в семье Кирилла какие-то нелады, но степень их вражды его поразила и заинтриговала. Однако настала пора дать о себе знать, к тому же Кирилл – человек несдержанный, он мог бы, скажем, разбить вазу о голову жены, но зачем же такие кровавые жертвы? На цыпочках Антон отступил назад и громко крикнул:
– Есть кто живой?
– Антон? – выглянул в прихожую красный от злости Кирилл. – Заходи, заходи…
Обрадовался он искренне, видимо, Антон угадал момент: друг уже дошел до той стадии, когда ваза просто сама просилась разбиться о голову Нонны.
– Что это вы такие всклокоченные? – спросил Антон, ведь это было бы невежливо – не заметить их состояние. Вдруг им поддержка нужна, дельный совет, как прикончить друг друга? Например, взять по пистолету и выстрелить одновременно, таким образом оба разом покончили бы со своими мучениями. А если серьезно, Антон был в шоке: люди живут под одной крышей, спят на одной кровати, имеют общих детей, далеко не бедствуют – какого же рожна им надо?
– Мы немножко поспорили, – как ни в чем не бывало улыбнулась Нонна. – Хочу заменить занавески, а Кирилл денег не дает.
– Идем в кабинет, у нас море работы, – буркнул Кирилл.
– По идее, – гася сигарету в пепельнице, сказал Антон, – друзья не должны скрывать друг от друга свои проблемы. Кто обязан помочь тебе в тяжелом положении или порадоваться твоим успехам? Конечно, друзья, если они настоящие. А Кирилл все скрывал, кстати, чужим успехам он тоже не радовался. Его скрытность для меня уже не была новостью, как и нетоварищеское отношение не только ко мне, но и ко всем вообще. Он – потребитель, к тому же он часто светился по мелочам, но именно мелочи и создают правильный образ человека. В общем, мы проработали до часу ночи, Кирилл был очень рассеянным. Я внес кое-какие рациональные предложения, он их принял. Мне пришлось заночевать у них, это происходило нередко. Но я не знал, что меня ждет в этом доме! Если бы мне такое в голову пришло, я бы оттуда убежал пешком через весь город. Нет, такое ни одному человеку и во сне не приснится…
На рассвете сон крепок, особенно когда человек лег спать далеко за полночь и не сразу уснул. Антон проснулся оттого, что кто-то присосался к его губам. Спросонок он не понял, что происходит. Сначала память вернула его во вчерашний вечер: как будто спать он лег один и не у себя, тогда кто же это? Антон распахнул глаза. Было уже достаточно светло, чтобы рассмотреть: это лицо, конечно, женское, но чье? Он вытащил руки из-под одеяла, мягко взялся за женское лицо и отстранил его от себя. Тут-то его глаза и стали не просто квадратными, наверняка они изобразили все геометрические фигуры в считаные секунды.
– Нонна?! – хрипло выдавил Антон.
Ее хохот неприятно резанул ему ухо. Она захохотала негромко, но ее смех вызвал в нем настоящий ужас. А вид Нонны… ее голая грудь… она лежала с ним под одним одеялом голая! Антон еще был несколько заторможенным, да и ситуация, извините, не способствовала включению извилин. Он не верил собственным глазам, пытался вспомнить, каким же образом Нонна очутилась в его постели? Вчера они выпили с Кириллом по две рюмки коньяку, но это же не та доза, чтобы встретить утро в одной кровати с Нонкой!