Дёльнитц. Потому что он был свиньей. (Пауза. Говорит грубым тоном.) Вы своего добьетесь, господин Фрейд, добьетесь! Заставите поверить, что дядя Губерт ее изнасиловал.
Фрейд (с живым интересом). Ах, вот в чем дело! (Пауза.) Значит, это неправда?
Дёльнитц. Правда, господин Фрейд. (Спохватившись.) Правда, господин доктор! Но для нее это ложь!
Фрейд. Почему?
Дёльнитц. Потому что от нее это скрывали. Все, начиная с ее матери. И кончая мной, когда мне призналась в этом ее мать. (С вызовом.) Мы-то люди тактичные.
Фрейд. А куда девалось это воспоминание? Неужели вы думаете, что оно испарилось? Оно по-прежнему живет в ней, господин Дёльнитц, живет бессознательно, в подавленном состоянии, и именно оно все отравляет. Это воспоминание порождает ее страхи! Оно внушает ей отвращение к любви!
Дёльнитц слушает, разинув рот от удивления, мучительно пытаясь понять Фрейда.
Дёльнитц. Вы хотите сказать, что это не я вызываю у нее отвращение?
Фрейд. Конечно, не вы. В детстве она пережила шок, который привел к тому, что ей стали противны все мужчины.
В дверь стучат.
Фрейд. Войдите!
Это Брейер. Он бледен и мрачен, смотрит на Фрейда с какой-то злобой.
Фрейд, поглощенный беседой с Дёльнитцем, улыбается Брейеру, не замечая выражения его лица.
Фрейд(повернувшись к Дельнитцу, с глубокой искренностью). Да, вы больше не будете внушать ей отвращение.
Дёльнитц(очень довольный, встает). Спасибо вам, доктор!
Фрейд(тоже встает, говорит тем же властным, но спокойным тоном). Вы заставили ее пропустить сеанс. (Провожая его до двери.) Скажите ей, чтобы она пришла завтра, в семь часов вечера.
(5)
Фрейд (обращаясь к Брейеру). Это уже тринадцатый случай.
Брейер (вздрагивает, он думает о другом). Что?
Фрейд. Тринадцатый случай невроза, в котором я выявил, что больной в детстве стал жертвой сексуальной агрессивности взрослого.
Брейер слушает его рассеянно, с мрачным довольством человека, которому предстоит сейчас утолить свою злопамятность, разыграв роль поборника справедливости.
Брейер. Сегодня утром вы навещали Магду?
Фрейд. Да. А что?
Взглянув на Брейера, Фрейд внезапно умолкает. Ему страшно, он не смеет задать вопрос.
Брейер (говорит равнодушным, но плохо скрывающим его злорадное торжество голосом). Меня вызвал ее отец. Она выбросилась из окна.
Фрейд (он с трудом обрел дар речи). Погибла?
Брейер. Да нет. Переломы, контузия, но, если не произошло внутреннего кровоизлияния, думаю, выкарабкается.
Фрейд поворачивается и медленно подходит к письменному столу, смотреть на него страшно. Он кашляет.
Фрейд. Утром она мне призналась, что отец надругался над ней, шестилетней.
Брейер (с возмущением). Она сказала вам грязную ложь, это вы толкнули ее к признанию!
Фрейд (резко оборачивается к Брейеру, но отвечает ему без грубости, с глубокой грустью). Брейер! Отец присутствовал при этом и плакал. Но ни словом не возразил.
Брейер (с почти комическим изумлением). Он же член Высшего Совета! (По его растерянности чувствуется, что он неизменно уважает официальных лиц и сильных мира сего.) Немыслимо!
Похоже, он потрясен не меньше Фрейда, который, обойдя письменный стол, понуро, с усталым видом опускается на стул.
Брейер (убежденно). Надо бросить это, Фрейд.
Фрейд (не поднимая головы, мрачно). Что бросить?
Брейер. Все, все это.
Фрейд. Но ведь это ваш метод.
Брейер. Нет уж, позвольте! Я отказываюсь его признавать.
Фрейд. Вы раскрывали больным правду о них самих.
Брейер. Только тогда, когда они были в силах ее выносить.
Фрейд (глухим голосом, глядя прямо перед собой). Истинной правды о себе не в силах вынести никто.
Брейер. Вот видите!
Фрейд. Мы здесь для того, чтобы найти эту правду и помочь людям бесстрашно взглянуть на себя. С нашей помощью они сумеют это сделать. Когда поет петух, вампиры исчезают, они не выносят дневного света.
Брейер. Магда хотела покончить с собой потому, что обезумела от стыда и кошмара. Бывают случаи, когда более человечно солгать.
Фрейд. Разве Магда была менее безумной, когда лгала сама себе?
Брейер. Нет, но она была менее несчастной.
Фрейд. Лечение только началось. Я пойду к ней и…
Брейер. Вас не примут.
Фрейд (удивленно). Почему?
Брейер. Так сказал мне отец.
Фрейд. Но это преступление! Если сейчас прекратить лечение, то все пойдет прахом.
Брейер. Все и так пошло прахом, что бы вы ни делали. (Пауза.) Вам повезло, что ей не удалось покончить с собой. (Пауза.) Если Магда умрет, не хотел бы я оказаться в вашей шкуре.
Фрейд (растерянно). Все врачи идут на риск.
Брейер. На взвешенный риск – безусловно. Но не так, как вы. Они знают, чем рискуют, а вы не знаете.
Фрейд(онподавлен жестокостью Брейера, но обращается к нему по-дружески, с какой-то вновь обретенной почтительностью). Брейер, я переживаю тяжелое время… Не могли бы вы помочь мне…
Брейер(онрастроган этой мольбой о помощи, напомнившей ему о времени, когда он покровительствовал Фрейду). Я очень бы этого хотел, но что я могу сделать? Вам повсюду мерещится только секс, я не могу следовать за вами…
Фрейд. Из-за Магды?
Брейер. Да, из-за нее. Может быть, ваше объяснение ее невроза верно. Ну и что из этого? Не во всех же случаях оно верно. (Властно, но дружески.) Вы обманываете своих больных, Фрейд, подавляете их! Остановитесь, пока не поздно. Поверьте, мне прекрасно известно, что такое муки совести. (Голос его дрогнул; он по дружбе рассказывает о своих муках Фрейду.) Я видел Лёвенгута, который лечит мать Сесили. Они разорены. Живут в маленьком домике в Принц Эйгенгассе. Здоровье Сесили ухудшилось. (Пауза.) Уж лучше бы она умерла.
Фрейд(онпришел в себя; признание Брейера придало ему дерзости). Во что превратится наука, если ученые перестанут высказывать то, что они считают истиной? Вена прогнила насквозь! Всюду лицемерие, извращения, неврозы! (Он встает и начинает быстро расхаживать по кабинету.) Неужто вы полагаете, будто мне доставляет удовольствие запускать руки в эту клоаку? (Пауза.) Член Высшего Совета! Аскетическое лицо! (Грубо.) Да он зверь! Если Магда умрет, он будет убийца, а не я. (Подходит к Брейеру.) Мы либо очистим этот город, либо взорвем его. (Тоном глубокого убеждения.) Я не могу представить себе здорового общества, которое основывается на лжи. (Закашливается.) Член Высшего Совета! (Пьет воду, патом убежденно, очень мрачно говорит.) Бывают дни, когда человек вселяет в меня ужас.
Смутившись, Брейер молча смотрит на Фрейда. Он подавлен его грубой, зловещей силой, хотя вместе с тем и жалеет своего друга.
Фрейд (с большей мягкостью). Вас не огорчит, если нашу работу мы отложим на завтра? (Доверительно, почти исповедально) Я совсем неважно себя чувствую. К тому же мне необходимо привести в порядок свои мысли.
Брейер (ласково улыбается и в ответ пожимает ему руку. Он уходит, на пороге оборачивается и очень дружески говорит). До завтра, Фрейд.
Дверь закрылась. Фрейд стоит неподвижно.
Фрейд(неожиданно дрожащим голосом кричит). Брейер!