Наружная входная дверь захлопнулась: Брейер его не слышит.
За кадром звук закрываемой двери.
(6)
Фрейд, оставшись один, снова закашливается. Он опять подходит к письменному столу: в графине больше нет воды.
Кашляя, он обходит письменный стад, прижимая правую руку к груди, на уровне сердца. У него страдальческий вид. Он опускается на стул, вытаскивает из жилетного кармана часы и кладет их на рукопись Брейера. Потом прослушивает себе пульс. Чувствуется, что ему грозит сердечный приступ.
За кадром: несколько звонков, шум входной двери; стук в кабинет. Фрейд встает.
Фрейд(овладев собой). Войдите.
Входит молоденькая горничная Марты. Она несет телеграмму. Лицо Фрейда сразу меняется. Он обрел уверенность в себе, глаза его горят.
Фрейд. Давайте.
Распечатывает телеграмму и читает ее, тогда как молоденькая горничная поглядывает на него с лукавым и нежным видом. Он поворачивается к ней; лицо ее светлеет.
Фрейд. Ступайте и передайте госпоже, чтобы уложила мой чемодан. Вечером я уезжаю в Берхтесгаден.
(7)
На следующий день, четыре часа дня.
Горы в окрестностях Берхтесгадена, на высоте две тысячи метров.
Посреди великолепного пейзажа, на повороте горной тропинки появляются двое мужчин.
Над ними заснеженные вершины, вокруг скалы и камни, чуть ниже альпийские луга, совсем внизу – долина.
Мужчины одеты в почти одинаковые костюмы (тирольская кожаная куртка, мягкая тирольская шляпа с пером), в руках – альпенштоки. Это Фрейд и Флисс. Фрейд шагает быстро, Флисс несколько ускоряет шаг, чтобы не отставать от него.
Фрейд, подумав немного, решает сократить маршрут, пройдя через скалы и камни, чтобы выйти на тропу, идущую метрах в двухстах ниже.
Он спускается, как опытный альпинист, боком ставя ногу на осыпи. Флисс идет за ним прямо по склону. В результате он поскальзывается и, смеясь, падает на спину.
Фрейд оборачивается на шум, быстро поднимается по склону и хочет помочь Флнссу подняться. Но тот уже встал сам и, отряхивая брюки, шутит над своей неловкостью.
Фрейд. Делай, как я. Спускайся боком, тогда ты ничем не рискуешь и можешь притормозить.
Фрейд, первым спустившийся на тропу, ждет Флисса, глядя на горы. Взгляд его устремлен на вершины, а не на долину. Флисс, запыхавшийся, но веселый, спрыгивает на тропу.
Фрейд. Ты спустился отлично.
Флисс. Да, но я совсем выдохся. Присядем. (Показывает на плоский выступ на обочине тропы. Они садятся. Флисс с восхищением.) Ты настоящий спортсмен! Можно подумать, что всю жизнь только и занимался альпинизмом.
Фрейд (у него почти счастливый вид). Так оно и есть: в отпуске мне необходимо полазать по горам. Чем выше я забираюсь, тем больше доволен.
Флисс. Будь я Зигмундом Фрейдом, я пришел бы к заключению, что тебе нравится власть.
Фрейд. Может быть. (Показывая на заснеженные вершины.) Это потому, что в горах нет жизни. Камни. Снег. Безлюдье. (Поднимает с тропы камень и разглядывает его.) Камень тверд и чист. Мертв! (Бросает его прямо перед собой и смотрит, как он скатывается по склону.) Я часто задаю себе вопрос: нет ли у меня желания умереть? (Словно про себя.) Что такое желание? Что такое страх? Я об этом ничего не знаю. (Спохватывается.) В сущности, каждому, как и мне, должно быть это свойственно.
Флисс (с улыбкой смотрит на него). У меня нет желания умереть.
Фрейд (с теплотой). Понятно, ведь ты же не «каждый». Тебе предстоит совершить великие дела.
Флисс (просто и убежденно). Это верно. (С легким сожалением.) Фрейд, это мы совершим великие дела.
Фрейд (резко встает). В горах быстро темнеет. Пошли.
Некоторое время спустя.
Метров на четыреста ниже. Начинает смеркаться. Вершины стали еще выше, они кажутся подавляющими. Оба путника входят в тень долины.
На этот раз впереди идет Флисс, Фрейд за ним.
Заметно, что Фрейд меньше устал, чем Флисс, но его принуждает отставать какое-то чувство внутреннего сопротивления.
Флисс (дружески, но с раздражением). Видишь? Теперь ты еле ноги волочишь. Давай спустимся здесь.
Он показывает на русло высохшего ручья за деревьями. И сразу же начинает спускаться (боком); Фрейд легко, пружинисто идет за ним, но без всякого удовольствия.
Флисс. Вперед! Быстрее! Быстрее!
Они выходят на другую тропу. С тропы видят внизу под ногами Берхтесгаден. В долине еще светло, но в городе в некоторых окнах уже горит свет. Флисс хочет продолжать путь. Фрейд останавливает его.
Фрейд. Постой минутку.
Флисс. Ты уже устал?
Фрейд. Да нет же! (Показывая на темный Берхтесгаден.) Надо бы остаться жить здесь.
Флисс (удивленный этим тоном, бросает на Фрейда испытующий взгляд). Что случилось? Ты не в своей тарелке?
Фрейд. Выслушай меня, Вильгельм.
Фрейда что-то беспокоит.
Флисс. Хорошо, хорошо! Скоро ты мне обо всем расскажешь. Я не хочу, чтобы нас застигла здесь ночь, у меня не такие кошачьи глаза, как у тебя.
Собирается идти, но Фрейд его удерживает.
Фрейд. Одна моя больная выбросилась из окна.
Флисс (равнодушно). Ах, вот в чем дело!
Фрейд. Я вызвал у нее одно подавленное воспоминание: когда ей было шесть лет, отец над ней надругался.
Флисс (вынимая из кармана записную книжку). Интересно. А когда произошла сексуальная агрессия?
Фрейд. В 1866-м.
Флисс (раздраженно). Я спрашиваю тебя, в какой день, месяц и час.
Фрейд. Не знаю, говорю тебе, что она…
Флисс. … да, выбросилась из окна. И что дальше? Как, по-твоему, я могу работать с такими неопределенными данными? (Фрейд пожимает плечами и молчит) Ладно, пошли! Можем поговорить на ходу!
Они снова двинулись в путь. Фрейд с сожалением устремил свой взгляд в чистое и холодное небо, раскинувшееся над их головами.
Тени в долине сгущаются.
Флисс (снисходительно, как человек, который готовится сыграть роль утешителя). Именно эта смерть терзает тебя?
Фрейд (говорит искренне, исполненный надежды). Она не умерла.
Флисс. Она будет жить?
Фрейд. Да.
Он явно рассчитывает на помощь Флисса; он нуждается в том, чтобы ему вернули мужество.
Флисс. Так в чем же дело?
Фрейд. А если бы она покончила с собой?
Флисс. Что за странный вопрос? Она жива, и все тут.
Фрейд молчит. Чувствуется, что он разочарован и пытается скрыть свое разочарование.
Флисс (он замечает это и понимает, что ему следует и дальше продолжать в том же духе). Ладно. Допустим, что она умерла? Она тебе родня?
Фрейд. Нет.
Флисс. Если она тебе никто, спрашивается, какое тебе до нее дело. (Пауза.) Посмотри, начинает темнеть. Я не желаю рисковать и сломать себе ногу. Прибавь немного шагу.
Они пошли быстрее.
Флисс. Что я еще могу тебе сказать? Таковы опасности нашего ремесла. На совести величайшего генерала Пруссии и лучшего хирурга Берлина почти одинаковое количество смертей. Брейер вбил тебе в голову эту тревогу? (Фрейд кивает в знак согласия.) Я так и думал. Он – воплощение венской сентиментальности. Вальсы! Вальсы! И потоки слез: вы никогда не научитесь воевать. Ой!
Флисс подвернул ногу. Он едва не падает, с гримасой боли делает хромая несколько шагов и опускается на поваленное дерево.