Они входят в бедно обставленную, затемненную садовыми деревьями гостиную. За столом сидит старуха служанка и штопает. Мы видим кое-какую мебель из их прежнего жилища, чудом уцелевшую после финансового краха семьи.
Служанка поднимает на Фрейда серые, холодные глаза; она равнодушно смотрит на него, потом снова принимается за работу. Госпожа Кёртнер остановилась посреди комнаты, предоставив Фрейду самому закрыть дверь.
Госпожа Кёртнер. Я буду присутствовать на ваших сеансах?
Фрейд (вежливо, но твердо). Нет, госпожа Кёртнер.
Госпожа Кёртнер. Хорошо. (Показывает на дверь в глубине комнаты) Ну что ж, она там. Идите. (Пока он идет по комнате, она замечает с ехидным, исполненным злорадства смешком.) Самое трудное впереди. Надо будет, чтобы она вас приняла. (Фрейд стучит в дверь.)
Голос Сесили за кадром. Войдите!
(14)
Комната Сесили.
Узкая и бедно обставленная комната. В углу кувшин с водой, на столе – таз. Два стула, кресло-качалка.
Постель Сесили справа от двери, у стены.
Два окна: одно слева от входа, другое – в глубине. Дешевыми гравюрами – более или менее удачно – здесь пытались прикрыть пятна и потеки на обоях. Ночной столик завален книгами.
Когда Фрейд входит, Сесили, обложенная двумя подушками, лежа читает. Она опускает книгу, которую держала прямо перед глазами, и смотрит на вошедшего, глаза у нее совершенно нормальные. Долгая пауза.
Сесили. Я узнала вас. Неужели я недостаточно наказана?
Фрейд (ласково). Я пришел не для того, чтобы вас наказывать, Сесили.
Сесили (пожимая плечами). Меня нужно наказывать, потому что я виновата. (Она загадочно улыбается чему-то, известному ей одной. По-прежнему смотрит на Фрейда; говорит медленно.) Вы доктор Фрейд. А вашего друга звали Флисс. (С каким-то отрешенным видом) Ну а тот, кто оказался таким трусом, как его звали?
Сесили утратила тот невинный вид, который пленил Брейера. У этой девушки теперь появился настороженный и презрительный взгляд женщины. Горькая складка в уголках рта, которая будет сохраняться во всех последующих сценах, вплоть до выздоровления.
Фрейд(селе уловимым согласием). Трусом? Брейер.
Сесили. Брейер. Да-да! Его жену звали Матильда. Говорят, он сделал ей ребенка?
Фрейд. Девочку.
Сесили (с презрительной улыбкой). В Венеции, конечно. Дитя лагуны. (Почти горделиво.) А у меня ноги парализованы. (Фрейд хочет посмотреть.) Бесполезно.
Она сбрасывает одеяло. Рубашка задрана до колен: ноги Сесили выглядят так же, как у истеричек в первой части и у Жанны (пациентки Шарко).
Сесили (сиронической усмешкой). Истерические контрактуры. Двусторонняя потеря чувствительности. Как вы понимаете, я все о себе знаю: это длится так долго.
Фрейд подходит к ней; на этот раз она ему не мешает. Он подбирает одеяло и укрывает ее.
Сесили. Вы очень любезны. Прямо муж Матильды. Как вы только что его назвали?
Фрейд. Брейер.
Сесили. Ах, да. А как зовут вашу жену?
Фрейд. Марта.
Сесили. Храни ее Бог. (С резкой грубостью, но не повышая тона.) Убирайтесь! Убирайтесь отсюда! Скажите его жене, что я поплатилась за свою вину и у меня никогда не будет детей.
Фрейд, нисколько не волнуясь, берет один из стульев, ставит его у изголовья Сесили и садится.
Фрейд. Сесили, я хочу вас вылечить.
Всю эту сцену он будет добрым и терпеливым, но в его суровых, жестких глазах появится тревожный блеск: чувствуется, что он не питает никакой симпатии к Сесили и готов на все, чтобы проверить на ней истинность своей теории.
Сесили (рассмеявшись). Снова! А потом убежите со всех ног, когда сделаете меня смертельно больной? Я и сейчас чувствую себя совсем неплохо. Если вы поставите меня на ноги, я пойду на городские тротуары и…
Фрейд. Что?
Сесили. Ничего. Глупости.
Она снова берет книгу и притворяется, будто погружается в чтение. Фрейд сидит не шевелясь. Время от времени она бросает на него поверх книги лукавые взгляды.
Сесили (положив книгу, спокойно, с улыбкой спрашивает). Вы действительно уверены, что я истеричка?
Фрейд. Я этого не знаю. Разрешите мне лечить вас, и я отвечу на ваш вопрос.
Сесили. Потому что, видите ли, меня терзают страхи. А книги утверждают, что у истеричек страха не бывает.
Фрейд. Вы читаете глупые книги. Истерички могут испытывать страх так же, как и нормальные люди. (Он берет книгу, которую она положила на одеяло.) Шарко! Это же я перевел.
Сесили. Я знаю.
Фрейд (слегка презрительным и несколько печальным тоном, каким говорят о старой любовной связи). Ах! Как это было давно!
Совсем смутившись, Фрейд листает книгу.
Сесили (думая о своем). Потому что, вы понимаете, я не хочу, чтобы вы лечили мои ноги. Но мне так хочется, чтобы вы сняли мои страхи. (Улыбается.) Если сможете.
Фрейд. Попробуем.
Он слегка пододвигает свой стул к постели. Ее охватывает неподдельный страх.
Сесили (громко кричит). Оставьте меня в покое! Не трогайте! Помогите! Мама, мама!
Резко распахивается дверь. Появляется мать.
Госпожа Кёртнер (сухо). Что еще случилось? Ты хочешь, чтобы он ушел?
Сесили. Нет. Но я не хочу, чтобы он меня гипнотизировал. Хватит, хватит глупостей! Довольно!
Фрейд (повернувшись к Сесили). Гипнотизировать я вас не стану, обещаю это в присутствии вашей матери.
Сесили (обращаясь к матери, подспудно злым, несмотря на кажущуюся мягкость, тоном). Хорошо. Тогда, мамочка, дорогая, выйди, пожалуйста. (Мать закрывает дверь. Сесили недоверчиво спрашивает Фрейда.) Неужели вы не станете меня гипнотизировать? Вы ведь только этим и занимались.
Фрейд. До сих пор я лечил гипнозом. Но произошло нечто, заставившее меня от него отказаться.
Сесили (простодушно). Вы что, убили?
Фрейд (спокойно). Почти.
Сесили. В конце концов так и должно было случиться.
Фрейд. Когда люди бодрствуют, они всячески отгоняют от себя воспоминания, которые хотят забыть.
Сесили(сиронией). А если они спят под гипнозом, то им лезет в голову все без разбора.
Фрейд. Правильно! Потом им пересказывают все, о чем они болтали под гипнозом, но, проснувшись, они снова обретают моральные запреты, табу, все механизмы подавления. Когда к ним возвращается вытесненное воспоминание, оно вызывает у них ужас, люди созданы таким образом, что подавляют это воспоминание. Этот шок слишком силен. Врачу следует быть осторожным, беседовать с больными тогда, когда они полностью свободны от гипноза, воздействовать на их защитные механизмы и постепенно разрушать их.
Сесили (смеясь). А как же любовник Матильды? Что останется от его метода? Он ведь так им гордился.
Фрейд. Вы имеете в виду Брейера? В главном его метод не изменился. Мы просто больше не будем прибегать к гипнозу.
Сесили. Чем же мы будем заниматься?
Фрейд. Чем? Вы будете рассказывать все, что захотите. Выскажете все, что придет вам на ум, даже то, что кажется самым нелепым. Случайностей не существует: если вы думаете о лошади, а, скажем, не о шляпе, и на это есть глубокая причина. Мы вместе будем эту причину искать. И чем ближе к ней подойдем, тем больше ослабнут ваши защитные механизмы и тем менее тяжело вам будет раскрыть эту причину.