Фрейд. Об этом мне ничего неизвестно. Я говорю то, что знаю.
Брейер. Если вы говорите то, что вы считаете знанием, вы погибли, мой бедный Фрейд. И я не желаю, чтобы вы ввергли меня в эту пропасть под тем предлогом, что я написал вместе с вами книгу.
Фрейд. Вот в чем дело!
Брейер. Да, именно в этом! Я не хочу терять ни свою клиентуру, ни свою репутацию.
Фрейд. Значит, вы боитесь.
Брейер. А вы втихомолку готовили свои удары, и разве не страх помешал вам меня предупредить? У меня нет причины рисковать моей честью врача и мужчины ради дурацких теорий, которых я не разделяю.
Фрейд(висступленной ярости). Может быть, они дурацкие, зато доказаны.
Брейер (презрительно). Знаю – тринадцать случаев!
Фрейд. С позавчерашнего дня четырнадцать.
Брейер. Еще один? Браво!
Фрейд. Еще один. И исключительной важности. Этот случай – Сесили Кёртнер.
Брейер (уязвленный до глубины души). Что вы сказали? (Берет себя в руки.) Мой дорогой Фрейд, она была моей больной. Если вы допустили нарушение врачебной этики…
Фрейд. Нет никакого нарушения в том, чтобы лечить несчастную, которую вы бросили. Кстати, меня оправдывает лишь одно – успех лечения. Сейчас она уже встает на ноги.
Брейер. Лечить Сесили! Бедная девочка, вы лишь до конца осквернили ее. Лечить! И это говорите вы! Вы никогда никого не вылечили, и вы стали бы убивать ваших больных ради того, чтобы проверить правильность одной из ваших теорий. (С какой-то сексуальной ревностью.) И что же? Сесили тоже стала жертвой агрессии?
Фрейд. Да. В восемь лет.
Брейер. И кого же?
Фрейд. Отца.
Побледнев от ярости, они стоят лицом к лицу и молча смотрят друг другу в глаза.
(20)
Салон в квартире Фрейдов на четвертом этаже.
Марта и Матильда Брейер сидят рядом. Им страшно.
Матильда Брейер. На сей раз, Марта, я думаю, всему конец. Когда он получил приглашение… Никогда я не видела его в таком состоянии.
Марта (с нежностью). Я вас так любила.
Матильда (робко). Разве мы больше не сможем видеться?
Марта (отрицательно качая головой). Зигмунд слишком цельный человек. Если он поссорится с вашим мужем, он мне уже не позволит ходить в ваш дом.
Матильда. А если тайком?
Марта. Я ничего не сделаю тайком от него. Пусть даже он во всем не прав. (С каким-то страхом.) Но что же останется мне, если я потеряю вас!
Она обнимает Матильду Брейер. Несколько мгновений женщины сидят, обнявшись. Матильда плачет. Марта, сдержанная, полная отчаяния, не плачет.
Резко распахивается дверь. Первым какой-то непривычной для него, грубой походкой входит Брейер. За ним Фрейд. Оба мужчины на крайнем пределе гнева. Убитые горем женщины, отпрянув друг от друга, смотрят на них.
Брейер. Мое почтение, Марта. Я восхищаюсь вами и жалею вас.
Марта (выпрямившись). Никому не дано право меня жалеть. Я люблю Сигизмунда и горжусь им.
Брейер (грубо). Тем хуже для вас (Обращаясь к Фрейду.) И запомните хорошенько: я завтра же публично отрекусь от вас!
Фрейд. Прекрасно. Вы бросите меня в самый трудный момент, но я буду продолжать один.
Брейер. Один! Вы никогда не бываете один, мой бедный друг. Чтобы работать, вам необходим мэтр. Вы попадете под влияние Флисса, и все тут! (Матильде, грубо.) Пошли!
Матильда встает. Женщины обмениваются взглядом, исполненным глубокой нежности и отчаяния. Матильда поворачивается и идет за Брейером; они уходят.
Фрейд бледен. Он тяжело дышит.
Фрейд. Десять тысяч гульденов.
Марта(сизумлением). Сколько?
Фрейд. Я должен ему десять тысяч гульденов и не могу отдать (Обращаясь к Марте, угрожающим тоном.) Нам придется экономить каждый грош. Я рассчитываю на твою помощь.
(21)
Вечер того же дня. Перед зданием Медицинского общества.
Фасад здания не изменился с 1886 года. Он такой же старый, такой же причудливый.
Но в этот вечер здание «зазвучало»: сквозь открытые дверь и окна вырываются вопли, непонятные крики, свист.
Время от времени голос Фрейда произносит какую-то фразу – кстати, для зрителя непонятную, – воспользовавшись ненадежным затишьем, и гвалт резко вспыхивает снова.
Появляются двое хорошо одетых гуляк. Смеясь, они прислушиваются. Проходя перед дверью, замечают привратника, который, спокойно оседлав стул, покуривает сигарету в полнейшей расслабленности.
Один из мужчин. Ну и дерут же они глотки.
Привратник (философски). А как же! (Вместо объяснения.) Ученые.
Второй гуляка. Да, приятно знать, что и они лаются, как все.
Уходят.
К тротуару подъезжает фиакр, останавливаясь чуть поодаль от входа. Кучер старый, лошадь еле дышит, повозка не слишком чистая. Позднее мы узнаем, что это наемный фиакр, которым иногда пользуется Фрейд, нанося визиты своим больным.
В фиакре сидит Марта, бледная, вся на нервах. Она слышит крики и понимает, что ситуация гораздо серьезнее, чем она предполагала.
Марта. Который час?
Кучер (глядя на часы). Четверть одиннадцатого.
Марта. Сейчас закончится. Когда он выйдет, я подойду к нему. Как только он сядет, погоняйте лошадь и вперед.
Кучер. Хорошо, фрау.
Зал.
Со времени первой лекции Фрейда (1886) он не изменился.
Появились новые лица, но и самым молодым не меньше сорока. Двоих в зале нет: Мейнерта и Брейера. Место Брейера не занято. Вокруг зала по стенам расставлены бюсты величайших венских врачей начиная с XVIII века. Одна, совсем недавняя, скульптура воспроизводит голову Мейнерта. Под бюстом его фамилия выгравирована золотыми буквами.
Присутствующие располагаются в зале, как и раньше; председатель сидит, Фрейд стоит. Он бледен, но презрительно улыбается. Зал неистовствует. Стоит сплошной вой: можно различить отдельные слова, обрывки фраз. Свистят, топают ногами и т.д. и т.д.
В хоре голосов слышится:
«Психиатрия для свиней»,
«Фантазии старой девы»,
«Научная сказка»,
«Ничего себе сказочка!»
И т.д.
Во время этой бури ярости и грубости Фрейд спокойно смотрит на бюст Мейнерта.
Фрейд (воспользовавшись затишьем, он заканчиваетсвою лекцию словами, брошенными в зал с презрительной иронией). Я благодарю моих коллег за их благосклонное внимание. Вы не перестали проявлять спокойствие и объективность, как это надлежит настоящим ученым.
Новые вопли. Несколько врачей, из самых молодых, переглянувшись, выскальзывают на улицу.
Председатель (полный мужчина, кстати, столь же возмущенный Фрейдом, как и его коллеги, встает и объявляет при всеобщем шуме). Заседание окончено.
Фрейд складывает свои бумаги. Глаза его мрачны и строги, но на губах блуждает торжествующая улыбка, словно бы он радуется глупому поведению своих собратьев.
На улице.
Из фиакра Марта с беспокойством наблюдает за несколькими врачами (теми, что вышли из зала), которые выстроились по обе стороны двери с явным намерением освистать или избить Фрейда. Привратник, тоже встревожившись, покинул свой пост и убежал; похоже, он хочет предупредить полицейского, которого мы видим метрах в ста отсюда совершающим вечерний обход.