– Сынок, она умрёт от голода. Рангра – вампир. Вернее, ведьма-вампир. Питается она не кровью, а энергией. Сейчас ей очень трудно добывать эту энергию.
– Но я сам видел, как она ест просто еду. И как она жила всё это время?
– Вот так и жила. Тебя, кстати, хотела высосать, да почуяла мою кровь. А сейчас ей очень трудно находить себе «обед». Она уже и берёт совсем по чуть-чуть, чтобы не выдать себя. Но где гарантия, что кто-то не догадается и не доложит о ней Совету? Я не хочу сказать, что отправиться в круги так уж плохо. Но она воспримет это как предательство с нашей стороны. Что думает Морин, меня не волновало. Он действовал только ради себя, а вот Рангра всегда была истинно предана мне. В последний её визит ко мне я почувствовал укол совести. Я дал ей надежду и подвести теперь не могу.
– Нет, нет, так нельзя. Но и давать ей вампирить по полной тоже нельзя. А нет ли у нас такого мира, куда мы можем её отправить с условием, что она никого убивать не будет, а вот также по чуть-чуть будет «откусывать»?
– Слушай, хорошая идея. И я даже знаю, куда мы её отправим. Тар-Д’ис.
– Идеально! Туда стекаются все, кто ищет запретных удовольствий. Давай купим ей салон. Туда будут приходить, чтобы развлечься и покутить. Никто даже и не заметит, что у него отщипнули кусочек энергии. Салон сделаем самым шикарным и популярным.
– Отличная идея, сынок! Я дам поручение срочно подыскать салон. Потом, если захочешь, посмотрим его вместе и решим, что и как. Присматривать за ней придётся, чтобы с катушек не слетела. Хотя это вряд ли. После голодных лет она будет дорожить тем что есть.
– Решено! А какой второй вопрос? Меня почему-то он тревожит.
– Меня он тревожит ещё больше, но я чувствую, что должен тебе рассказать кое-что. Это касается меня и твоей матери. Не хочу, чтобы между нами была недосказанность и неясность, – голос Повелителя зазвучал напряжённо.
– Отец, навряд ли что-то изменит мой отношение к тебе, – в интонации слышалась улыбка.
– Я буду счастлив, если так будет. Но, тем не менее считаю, что ты должен знать. На самом деле я прекрасно знал, что брак может убить Лаэри́ и всё равно настоял на нём. Мол, мне нужна королева. Она меня любила вначале, но для неё непереносимо было сидеть взаперти в моём дворце, как того требовал я. Феи Холодного Света существа свободные. Ты и сам это знаешь. Я сам уничтожил любовь твоей матери, своими взрывами гнева, деспотичностью и жестокостью. Не гнушался применять магию, чтобы не дать ей возможности покинуть меня. Лаэри́ смогла сбежать, усыпив мою бдительность мнимой покорностью. Я понятия не имел, что она уже носит тебя под сердцем. Скорее всего, из-за этого она и сбежала. Не хотела, чтобы ты повторил судьбу Воэнэнга. Феи Холодного Света спрятали её. Я, конечно, пытался найти, но твой клан умеет хранить тайны. Это тебе известно даже лучше, чем мне. Так что я так и остался в неведении о твоём рождении. Оно и к лучшему. Попади ты в мой дворец в детстве, то наверняка ушёл бы потом, как твой старший брат. Феи хорошо воспитали тебя, сынок, а Теркманзи сделал из тебя отличного воина. Должен признать, что я не смог бы обучить тебя лучше. Я счастлив, что ты меня разыскал и понимаю, что после моего рассказа ты, возможно, возненавидишь меня. Ведь я практически убил твою мать. Но скрывать это тоже не могу. Так что приму безропотно любое твоё решение. Я пойму, если ты никогда не захочешь меня больше видеть.
Всё это Риммор говорил, глядя на снежные вершины. Казалось, у него не было сил взглянуть на сына. Фрэйгар тоже смотрел на высящиеся пики гор. Он слушал отца с бесстрастным лицом, но руки, сжимавшие перила до побелевших костяшек, выдавали его волнение. Когда Владыка замолчал, он не сразу заговорил.
– Отец, на самом деле я, наверное, всегда это знал. Как-никак я маг Холодного Света Несущего Истину. Вот только я прятал эту истину сам от себя. Так хотел иметь отца, что отметал всё, что может этому помешать. Сейчас ты эту истину обнажил, заставляя меня взглянуть правде в глаза. Я благодарен тебе за это, потому что недостойно воина вести себя как ребёнку. Позволь мне теперь подумать обо всём этом. Я постараюсь разобраться в своих чувствах и не буду больше прятать голову в песок, как страус.
– Конечно, сынок. Я тогда к себе. Не буду говорить «Увидимся», потому что не знаю, какое решение ты примешь. Однако буду счастлив, если ты хотя бы не возненавидишь меня.
Риммор исчез, а Фрэйгар продолжал стоять, смотря невидящим взглядом как солнце золотит снега на склонах. Он сказал отцу правду. Из перешёптываний и недомолвок, которые он слышал с детства, он давно уже понял, что его матушка умерла по вине отца. Вот только признавать это ему не хотелось.