— Это было очень самонадеянно. — Голос герцога звучал из-за моего правого плеча. — Сбежать от меня! На своих двоих! Даже наивно…
Повернуть голову в его сторону не смогла, так же, как и произнести что-то в ответ одеревеневшими губами, подчинялись только глаза. От бессилия и паники захотелось плакать.
— Да! Налицо какой-то вид помешательства, — вынес диагноз врач. — Буйное поведение, нелогичная мотивация поступков. Возможно, вызвано нервным истощением или общей стрессовой ситуацией.
Эридан встал между мной и дверью. Он с глубоким интересом вглядывался в мое лицо, по которому, как назло, начали течь неконтролируемые слезы.
Соленая капля скатилась по щеке, сорвалась и упала на пол. За скольжением второй капли герцог наблюдал молча и, казалось, бесстрастно, пока неожиданно сам не разрушил это ощущение. Медленно протянул руку к ничего не чувствующему лицу и аккуратно вытер большим пальцем водяной памятник моему бессилию.
— Что же ты творишь, девочка? — беззвучно прошептал он и, прищелкнув пальцами, вернул мне способность говорить. После чего уже громко заявил: — Савойкина, может, ты скажешь что-нибудь в свое оправдание?
— Откройте эту дверь! Умоляю! — молниеносно выпалила я.
Брови Эридана удивленно поползли вверх.
— Зачем? Ты хоть знаешь, что за ней находится?
— Там Троя! Я видела! — Мой голос срывался.
— Нет, она не здесь, — заупрямился герцог, утолок его губ при этом дернулся.
— Хм-хм, — откашлялся врач. — Вообще-то курсантка права, Трою Александровну сегодня перевели в эту палату!
Дальше герцог не слушал, в следующее мгновение он распахнул дверь так, что та с силой впечаталась в соседнюю стену. Одновременно с этим странная парализующая сила прекратила меня держать, позволив по остаточной инерции ввалиться в открытую комнату.
Там на стандартной больничной койке лежала наша учительница физкультуры — она казалась спящей, волосы небрежно разметались по подушке, дыхание ровное, черты лица заострились, руки лежат поверх одеяла.
В памяти послушно всплыли ассоциации со спящей красавицей, которую укололи веретеном, вот только ран на теле Трои уже никаких не было, а она по-прежнему продолжала спать.
Эридан перемещался молниеносными движениями по комнате, словно ища засаду по углам, а я прикованно смотрела на стоящий у изголовья кровати огромный букет пышных, невыносимо алых роз. В моих видениях они источали отвратительный приторный запах, сейчас же ничем не пахли. Вот только интуиция трезвонила во все колокола, до которых могла дотянуться.
— Яд двадцати пяти роз, — завороженно выдохнула я и тут же осознала весь ужас ситуации.
Как там орут в голливудских фильмах? Всем немедленно покинуть комнату? Биологическая атака? Опасно?!
Но вместо истеричных криков я поступила по-другому! Если меня что-то сюда привело, значит, так оно и должно было быть.
Я полным решительности шагом подошла к букету, сгребла в охапку всю цветочную композицию вместе с вазой и направилась к выходу из палаты. Отравиться не боялась, тот урок зельеварения я запомнила на всю жизнь — яд убивает за несколько часов, если только им глубоко не дышать.
Мне же требовалось всего несколько минут. Выйти из комнаты в коридор, найти ближайшее мусорное ведро, выкинуть туда этот шедевр флориста-убийцы и сжечь к чертовой бабушке.
— Огнив-ахриш-плым! — выплюнула я любимое заклинание домохозяек, вот только гнева и силы туда вложила столько, что вместо спичечного огонька с пальцев сорвался полноценный пламенный файербол.
А другого и не нужно — букет пылал, потрескивая неоново-оранжевыми искрами, подтверждающими все мои догадки.
Кто-то не добил Трою в открытом противостоянии и теперь решил действовать более хитро. Ядом!
Не нужно быть великим Шерлоком Холмсом, чтобы понять, чего пытались добиться таким покушением — еще больше подставить магистра-зельевара Глеба!
Розы уже давно сгорели, а мой огненный шквал все никак не хотел угасать и теперь с пышущей страстью злобой принялся плавить края металлического ведра. Надо было бы это безобразие как-то потушить, вот только водяное заклинание, словно издеваясь, выскочило из памяти.
— Водус-квакус… Нет, не то. Водкус-крякус! Снова не то. Кракус-водопадус? — бормотала я, с каждым мигом все больше выбиваясь из равновесия душевной колеи.
— Мокриум-водус, — подсказал мужской голос за спиной, заставив обернуться.
То, что там я увижу герцога, было понятно, а вот его поведение удивило. Впервые в жизни я слышала от него похвалу.